свечи, убитое криком.
И в чудовищности происходящего сама она не более чем клочок дыма, истаивающий в пространстве, – истаивающий в истаивающем мире.
Тупик. Во имя чего?
Тупик. Тупик.
Ее руки не завершили движение. Клинки так и не вышли из ножен. Невозможно.
Она вдохнула воздух и удивилась: оказывается, еще есть жизнь. И есть воздух для дыхания.
Секунда.
Еще один вдох, еще одна секунда.
В первый миг всеобщее безумие взметнуло ее в воздух. Сейчас она неловко опустилась вниз, упала на колени… В мыслях звучало «нет!», но постепенно… постепенно… она начала осознавать, что вокруг… ничего не происходит.
Ничего. Не происходит.
Собранные в тугой узел мышцы расслаблялись; ладони замирали на рукоятях мечей; клинки отблескивали в движении – наполовину вброшенные в ножны… руки падали.
Две жаждущие крови армии… остановились?
Почему?
Мгновение все длилось. Кэроу, оглушенная безмерностью своего отчаяния, едва это осознавала. Равновесие было нарушено и едва не привело к катастрофе. Каким образом они сумели остановиться? Или она все поняла неправильно и ни нарушения равновесия, ни приближающегося краха не было? Все так просто? Нет. Нет, она что-то упустила. Вокруг царило молчание, замешательство, кто-то со всхлипом дышал. Она постаралась стряхнуть путающий мысли туман.
И увидела, как в нейтральной зоне между двумя отрядами Белый Волк поднимается на ноги. Все взгляды теперь были устремлены на него, ее тоже, и туман начал рассеиваться.
Как же… что?..
Она встала. Движение далось с трудом. Отчаяние, возможно, и покинуло ее, но оставило после себя тяжесть, головокружение и слабость. Она видела, что колени Белого Волка разбиты падением; Ютем мертв, и его кровь заливает все вокруг. Тьяго поднялся, когда кровь добралась до него, и сейчас стоял, погрузившись подушечками волчьих лап в багровую лужу. Смертная краска пятнала белый мех, ползла дальше, к первой шеренге ангелов. Ютем был огромен, и натекло много. Белый Волк представлял сейчас впечатляющую картину: чужая и собственная кровь на коленях, бровях. И на руках.
Он сжимал окровавленные ладони, как в молитве. Но это была не молитва. Ладонь к ладони, хамса к хамсе. Ослепленное оружие, отказ от атаки. Обузданная по доброй воле сила. Мертвый солдат на земле, а свирепый Белый Волк это спустит? Сильный жест – но Кэроу по-прежнему ничего не понимала. Что остановило почти три сотни Незаконнорожденных на полувзмахе?
Тьяго заговорил:
– Пеплом Лораменди клянусь: мы пришли сюда во имя союза, а не ради крови. Начало вышло дурное, но я этого не планировал. Был дан прямой приказ. И я выясню, кто его нарушил. Этот солдат, кто бы он ни был, поставил под сомнение мое слово.
Сказано это было низким горловым голосом, полным омерзения, и у Кэроу по позвоночнику прокатилась дрожь.
Тьяго развернулся и, прищурившись, оглядел солдат. Глаза в глаза.
– Этот солдат обрек на смерть
