в стороне от КПП, подсобное хозяйство, теплица и прочие прелести армейской жизни. Все чин чином. Дедовщина была, но не зверская.
Фролов видел, как теперь все изменилось. Весь тот негатив, который имел место в армии в его солдатские годы, сейчас был помножен на десять.
Разумеется, разделить мнение генерала спешили не все, да и сам он понимал, что его философия не сходится с потребностями общегосударственного масштаба. В высоких штабах ему не раз говорили, что воспитанием солдат теперь занимаются профессионалы. Настоящим бойцом может стать только тот человек, который воспитывался в самых жестоких условиях. Но он помнил молодого солдата, который имитировал повешение, чтобы вернуться домой, но приехал туда в гробу, и многие другие трагедии такого рода. Неужели это считается всего лишь вполне приемлемыми издержками процесса становления бойца?
Генерал разводил руками. Да уж, таков дух времени.
Сам он всегда стремился поступать в соответствии с требованиями собственной совести. Генерал исходил из того мнения, что армейский порядок по своей природе гармоничен и предсказуем, благодаря чему его можно заарканить. По-настоящему умный человек гору не обойдет, а покорит. При этом он и про страховочные тросы не забудет.
– Полковник Друбич прибыл, товарищ генерал, – доложил адъютант.
– Впускайте.
Секретарь удалился, и в кабинет вошел высокий мужчина крепкого телосложения.
– Товарищ генерал, полковник Друбич по вашему приказанию прибыл.
Широкое квадратное лицо генерала просияло.
– Антоша, мы с тобой не первый год знакомы. Оставь эти пустые формальности. Ты мне понадобился по делу чрезвычайной важности. Помощь я приму только от тебя. Какой-то бардак у нас творится, ей-богу!
– Уже последние лет пять, Андрей, если не больше.
– То ли еще будет.
Андрей Викторович Фролов давно знал Антона Друбича, который теперь командовал отрядом спецназа. Первая их встреча произошла в конце восьмидесятых годов, и между ними сразу установилось полное взаимопонимание. Родился Антон в глухой Сибири, по маме имел еврейские корни. Он всегда был ответственным и честным солдатом, пробившимся на свое теперешнее место благодаря собственным заслугам и способностям, за что у многих пользовался уважением.
Генерал указал визитеру на стул, стоявший в конце кабинета. Тот прошествовал туда, шуточно уверяя Фролова в том, что ему, дорогому гостю, негоже идти за стулом для самого себя.
– Я начальство. Мне не положено, – парировал хозяин кабинета.
Антон поставил стул напротив начальнического стола, сел и принялся слушать рассказ генерала о чрезвычайном происшествии.
– Сведения о пропаже ядерных мин дошли до меня недавно, – проговорил тот, изложив суть дела. – Честно сказать, сперва я просто не поверил в это, но вскоре мне пришлось всецело убедиться в беспредельности человеческого идиотизма. Сам понимаешь,
