невозможно. Вцепившись в ручку над дверью, она смотрела в окно с отсутствующим взглядом, и в душе Алексея вдруг разлилась смертельная тоска, то ли от Бутусова с его страданиями, то ли от осознания того, что их совместная жизнь действительно закончилась и от этой свободы не веяло ничем хорошим.
У нее был муж, у него была жена… Так поется в этой песне?
И что дальше? Свобода. Лика с ее трогательными глазами диснеевского Бэмби, красивая, нежная, ногастая, с незамысловатым набором постельных упражнений, наивная в своем стремлении сделать из него подкаблучника. Та еще перспективка-то… Особенно после подслушанного разговора! Нет уж, лучше и правда покончить со всем раз и навсегда!
Монотонность пути начинала утомлять, а от тепла захотелось спать. Ольга уже откинулась на спинку кресла и дремала. Алексей приглушил звук. Лучи фар высвечивали снежинки, летевшие из черноты навстречу, разбиваясь о стекло. Алексей стал клевать носом.
Из темноты вдруг выскочила смазанная туша и перепрыгнула дорогу прямо перед носом машины.
Враз проснувшийся Алексей подскочил и отчаянно закрутил руль, стараясь не врезаться в нечто непонятное. Автомобиль занесло. Перелетев через невысокий холмик намёта, джип ухнул в глубокую канаву. Ольга вскрикнула и уперлась руками в приборную доску. Лобовое стекло треснуло, но не разбилось, однако сквозь него ничего не было видно. Мотор, еще недавно сытно рычащий, смолк. Это было хуже всего.
– Живая? – спросил Алексей сиплым голосом.
– Господи, что случилось? – воскликнула она и завертела головой, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.
– Не знаю. Выскочило на дорогу что-то.
– Что-то? Что?
– Откуда я знаю? Косуля, возможно, или лось.
– Лось? Откуда он тут?
– Да какая разница? Если тебе легче, считай, что это был динозавр.
– Спасибо, вот теперь мне действительно полегчало, – ядовито сказала Ольга и со стоном потерла лоб.
– Приехали! – зло прошипел Алексей и раздраженно стукнул кулаками по рулю, а потом еще и на жену посмотрел, поджав губы, так, что рот превратился в тонкую трещину. Больше всего ему хотелось, чтобы она сказала сейчас что-нибудь язвительное, вроде «Я тебя предупреждала!», или саркастическое «Молодец!». Тогда Алексей смог бы излить на нее свой гнев.
Ольга благоразумно промолчала.
Дернув дверь, Алексей вывалился в темнеющий холод, погрузившись в снег по пояс, и, щурясь от жалящих снежинок, задрал голову, стараясь разглядеть края оврага.
– Что там? – тут же спросила Ольга, высунувшись из своей двери.
– Откуда я знаю? – злобно прокричал он. – Сейчас посмотрю.
– Тебе посветить?
Он не ответил и полез наверх, потом услышал, как хлопнула дверь, а затем ему в спину ударил мечущийся луч фонарика, в котором колотились снежные искры.
– Левее свети, – буркнул Алексей.
Луч сместился влево.
– Так?
