нас миром, в том числе посредством его взаимодействия с генами. Детский опыт, воспитание, образование, социальные взаимодействия, хобби и т. д. постепенно формируют самосознание.
Именно в подростковый период наше чувство самосознания приобретает первостепенное значение. В первые несколько недель в университете, в возрасте девятнадцати лет, я стремилась влиться в студенческое женское общество. Проблемы женщин приобрели для меня важность во время годичного перерыва между школой и поступлением в университет. Я провела три месяца, работая в лабораториях нейробиологии в Калифорнии, где впервые столкнулась с существующим в обществе стереотипом, что профессия ученого не типична для женщины. В моей чисто женской средней школе этот вопрос никогда не поднимался – учителя не упоминали об этом предубеждении, поэтому многие ученицы выбирали специализацию в естественных науках – как в школе, так и для дальнейшего обучения в университете.
Но в Калифорнии, где я впервые жила одна, я осознала, что у многих людей имеются предубеждения относительно занятий женщинами наукой и что выбранная мной специальность воспринималась как не очень-то «женская». Ведь ученые – это мужчины в белых халатах с всклокоченными волосами, день и ночь трудящиеся в лаборатории. В Калифорнии я познакомилась с людьми, своими коллегами, открыто говорившими о проблемах женщин. Они были для меня источником вдохновения. Особенно сильное впечатление на меня произвела преподаватель психологии Университета Южной Калифорнии Элейн Андерсен, которая по сей день является моей подругой и наставницей. Она заявляла, что наукой могут и должны заниматься не только мужчины, и я с ней соглашалась.
После трех месяцев в Калифорнии я провела полгода в Непале, преподавая английский в школе близ Катманду. Я обучала детей в возрасте от трех до восемнадцати лет (мне самой на тот момент было всего лишь восемнадцать!) и жила в семье непальцев. Здесь у меня открылись глаза на совершенно иной образ жизни и на огромные культурные различия между общественными нормами в Непале и в моей родной Британии. Когда я не преподавала, я много часов проводила в одиночестве или с коллегой (ставшей моей близкой подругой) Камиллой в нашей простенькой комнатушке за написанием писем и обсуждением школьной жизни.
Одной из частых тем были различия в общественных ожиданиях непальцев относительно женщин и мужчин. В индийской школе, где я преподавала, в начальных классах было приблизительно равное количество мальчиков и девочек – вплоть до одиннадцати лет, после чего многие девочки переставали ходить в школу. Среди учеников старше тринадцати лет были одни мальчики. Предполагалось, что девочки получат только начальное образование, а с наступлением полового созревания должны оставить школу, чтобы выполнять работу по дому и даже готовиться к замужеству. Тогда на меня, восемнадцатилетнюю, это произвело неизгладимое впечатление. После года, проведенного в Калифорнии и Катманду, меня стали живо интересовать вопросы
