те, кто непосредственно участвовали в грабеже усадьбы и убийстве помещицы Задонской.
– Не убивали мы! – заорал рыжий парень со следами оспы на лице. – Грабить – грабили. Но этот грех на душу не возьму!
– Их было семеро, – докладывал есаул, – остальные отстреливались, мы их и…
– Говорю же, не убивал, – хныкал рыжий, надеясь, что за один грабеж ему сделают снисхождение. – Побожусь!
– Свидетели есть? – спросил Изенбек.
Вывели пожилую женщину, которая крикнула рыжему:
– Твоих рук дело. Любой в деревне подтвердит! И как не стыдно божиться, Лаврушка? Ведь совсем недавно кресты на церкви сбивал.
– Нас заставили! Не сбивал бы – в расход. Но не убивал я, не убивал!..
Видимо, трусливое поведение рыжего стало раздражать даже его товарища – здоровенного, кривого детины с пересекающим щеку шрамом. Он злобно бросил:
– Заткнись, сволочь! Не у тех вымаливаешь жизнь! Подождите, скоро придут НАШИ! Тогда и поквитаемся!
– Вот значит как? – Изенбек вплотную подошел к нему.
– Поквитаетесь, как с хозяйкой, которой было за восемьдесят?
– Лаврушка говорит правду, не убивали мы старую суку.
– Не убивали, не грабили…
– Мы возвращали то, что нам принадлежит по праву. Что у нас украли эксплуататоры. Прибавочная стоимость, слышал, небось?!.. Стреляйте, сволочи! Изенбек посмотрел на есаула, тот кивнул:
– Все в деревне подтверждают.
– Уведите, – скомандовал Изенбек.
Рыжий заорал благим матом, забился в истерике, пришлось его тащить под руки. А долговязый злобно выпалил:
– Умираю за революцию!
Изенбек с горечью глядел им вслед, да, эти люди скоро возьмут в России власть. Он даже не сразу сообразил, что к нему обращаются, та самая пожилая женщина.
– ОНИ придут? – спрашивала она.
Что ей мог ответить Федор Артурович? Что они ОБЯЗАТЕЛЬНО придут? И очень скоро?
Он старался хоть ненадолго отогнать грустные думы, размышляя о странной находке – деревянных дощечках, собственником которых неожиданно стал. Любопытные вещицы!
…На экране компьютера появилась удивительная мозаика из нескольких картин. В центре – человек в форме белогвардейского офицера времен Гражданской войны внимательно рассматривает маленькие дощечки, справа – двух пленников ведут на расстрел, одного из них, огненно-рыжего, лишенного сил и воли, просто волокут, зато второй – одноглазый верзила идет, гордо подняв голову, пожирая всех злобой! Вверху картины – страдальческое лицо старой женщины, готовой, в силу смирения, христианской любви, простить собственных убийц; очевидно, та самая помещица Задонская. А в левом нижнем углу – чья-то неясная фигура, вся в черном. И напоминает она не человека, а… тень!
Вячеслав понял, что изобразил свое недавнее видение. Он помнил всех персонажей, кроме тени. Там ее не было!
Или
