в розовые. Всякий раз, когда он думал о любимой, на нитях появлялись оранжеватые вспышки. Обычно я не замечала мимолетных узелков на ткани времени, но эти бросались в глаза. Маркуса снедала неизвестность. Никаких звонков из Парижа не поступало. Пытаясь его отвлечь, я предложила Маркусу рассказать о его собственном превращении из теплокровного в вампира.
– Решение, естественно, остается за тобой, – сказала я. – Но если ты считаешь, что разговор о прошлом тебе поможет, я буду рада послушать.
– Даже не знаю, с чего начать, – признался Маркус.
– Хэмиш всегда советует начинать с конца, – произнес Мэтью, потягивая вино.
– Или можешь рассказать о своем происхождении, – сказала я, предлагая банальную альтернативу.
– Как у Диккенса? – негромко усмехнулся Маркус. – Глава первая. Я родился. Так?
Привычная биографическая канва: рождение, детство, взросление, женитьба или замужество, появление детей, старость и смерть – для вампиров не годилась. Слишком узкие рамки. Я понимала иронию Маркуса.
– Глава вторая. Я умер. Глава третья. Я родился заново. – Маркус покачал головой. – Знаешь, Диана, вряд ли у меня получится связный рассказ. Тебе покажется странным, но я отчетливо помню кучу разных мелочей и на их фоне едва могу вспомнить даты крупных событий.
– Мэтью уже предупреждал меня насчет особенностей вампирской памяти, – сказала я. – А почему бы нам не начать с чего-нибудь совсем простого? Например, с твоего имени?
Нынче Маркус носил фамилию Уитмор, но я сомневалась, что это его настоящая фамилия.
Помрачневшее лицо Маркуса подсказывало: мой простой вопрос не имел такого же простого ответа.
– Обычно вампиры не разглашают подобных сведений. Имена очень важны, mon cœur, – напомнил мне Мэтью.
Для историков имена были важны не менее, чем для вампиров. Потому я и спрашивала. Зная настоящую фамилию Маркуса, я смогла бы проследить его прошлое по архивам и библиотекам.
Маркус сделал глубокий, успокоительный вдох. Черные нити вокруг него дрожали от возбуждения. Я с беспокойством посмотрела на Мэтью. «Я тебя предупреждал», – говорило выражение его лица.
– Меня звали Маркус Макнил, – вдруг выпалил Маркус.
Маркус Макнил из Хедли, родившийся в августе 1757 года. Имя, дата, место – кирпичи в фундаменте большинства исторических исследований. Даже если Маркус больше не произнесет ни слова, я смогу начать поиски его следов.
– Моей матерью была Кэтрин Чонси из Бостона, а отцом… – Маркусу сдавило горло; он откашлялся и начал снова: – Моим отцом был Обадия Макнил из соседнего города Пэлхем.
– А братья и сестры у тебя были? – спросила я.
– Одна сестра. Ее звали Пейшенс.
Лицо Маркуса побледнело. Мэтью подлил ему вина.
– Старшая или младшая?
