Ирек задыхается, тонет и хватает влажную женщину, как бревно, случайно проплывающее мимо. Венере показалось, будто печь отделилась от стены, а пол под ногами поплыл. Вдруг Ирек резко отпустил ее и отступил. Венера во все глаза глядела на него.
– Не могу здесь, – сказал он и вышел.
Венера долго глядела на дверь, желая, чтоб та распахнулась, чтоб Ирек вернулся и еще раз попытался любить ее. Капли воды и пота стекали по женскому телу. Появилась давно забытая слабость в ногах, и бешеная карусель крутилась в животе неподвижной Венеры. Она почувствовала в своей руке связанные березовые прутья, растерянно взглянула на веник и отбросила его. Затем сделала шаг к двери и наступила на куртку и футболку Ирека.
Подняла. Вынесла в предбанник и вскрикнула: Ирек сидел на лавке, широко расставив ноги. В руке сжимал бутылку водки. Мужчина поднял на Венеру красные безразличные глаза и отхлебнул. Потряс бутылку и снова отхлебнул. От Венеры исходил легкий пар.
– Бр-р-р! – будто выбежавший из воды пес, Ирек встряхнулся всем телом.
Он встал, спрятал бутылку под сиденье, где аккуратно были сложены дрова, и снял джинсы. Отодвинув Венеру, словно мебель, Ирек вошел в баню. Женщина так и осталась стоять, держа в одной руке куртку, в другой – футболку. Зашвырнула их в угол и села туда, где только что сидел Ирек. Запустила руку под сиденье и вытянула бутылку. Открыла, понюхала, поморщилась, потрясла, глотнула, вскочила, заставила себя проглотить и, широко открыв рот, задышала часто.
За дверью послышались льющаяся вода и бормотание. Венера, словно испугавшись чего-то, вздрогнула, вновь отпила из бутылки и проглотила уже легче. Из бани послышался какой-то странный стон. Венера хотела открыть дверь, но в нее сильно ударили с той стороны. Венера отскочила. Дверь стукнули опять. Через мгновение женщина осторожно толкнула дверь и увидела, что Ирек, потирая свой кулак, сидит на корточках возле печи. На его круглой спине Венера заметила две крупные родинки.
Спина вдруг затряслась, и Ирек, зажмурившись, загудел себе в ладонь. Венера плотно закрыла дверь, подошла к нему и тихо присела рядом. Мягко обняла его, прижалась своей прохладной грудью к его горячей мокрой спине.
12
Венера осталась жить у них. Один только Мунир полюбил ее и называл мамой, на что сестра обижалась, запиралась с братом в комнате, будто для игры, и внушала: настоящая мама смотрит с неба и плачет. Мунир боялся, на улице глядел в небо, но не видел там никого и снова отвечал искренней любовью на Венерину заботу. Он один, одна только его любовь не отпускала Венеру. Амина обижала мачеху, когда дома не было отца. Порой Мунир яростно бросался на сестру с кулаками. Хватал за волосы и тянул на себя. Венера скрывалась от визжащих брата и сестры куда-нибудь во двор и мучилась на свежем воздухе. Ей хотелось нареветься в подушку или в воздух, но женщина разучилась плакать. Она затыкала уши и пыталась молиться, глядя на верхушки деревьев.
Это была самая долгая зима в жизни женщины. Она пришла к Иреку совсем недавно,
