очень страшно, да? Господи, мне так жаль.
– Не надо.
– Что?
– Звучит очень официально. Давай правда не будем… извини.
– Как она сейчас?
– Все в норме. Но меня по-прежнему волнует, как ты.
К столику уже несут наш алкогольный кофе.
– Да как я… сил никаких. Завтра приду на работу хотя бы на полдня. А сегодня, как только смогла, сделала то, что тебе обещала. Нет худа без добра. Теперь мы знаем, что его выписали.
– Больше совсем ничего?
– Врачебная тайна. Правила распространяются даже на знакомых. По крайней мере, у порядочных медиков. Нельзя раскрывать личность пациента.
– Жаль.
– Серьезно? Ты спас жизнь человеку, и тебе жаль? Это же и есть главное – не то, как его зовут и играет ли он в шахматы.
– Я что, и про это успел тебе рассказать? Не знаю, почему я представлял, что… ох. Это глупо. Ты права. Давай выпьем за… – Я поднимаю чашку с кофе.
– За жизнь. За то, чтобы ценить ее, – подсказывает Аня с легким вздохом.
– Так! Не смей думать о плохом, – шутливо велю я.
– С каких пор ты мне указываешь? Это я твоя начальница, а не наоборот! – так же шутливо реагирует она.
– То в офисе. А здесь… ты будешь есть? Ты, наверное, голодна, а мы не заказали…
– Да и ты тоже, после работы ведь. Что-то я… немного не в себе. Возьмем пиццу? И картошку фри.
– Фастфу-уд?
– Я неплохо готовлю и люблю домашнюю еду, но время от времени хочется то сэндвич, то бургер… Что ты так смотришь?
– Ты все больше похожа на человека. То есть… я имел в виду…
Она смеется (к моему облегчению – я уж боялся, что обидится, вечно я брякаю невпопад).
– Как ты сам сказал – то в офисе. Тут все иначе. Совсем другой мир.
«И она захотела видеть в этом мире меня…» Мне становится тепло – не от кофе, не от коньяка и даже не от обогревателя. Отличный вечер.
Нам приносят пиццу с баварскими колбасками и маринованными огурчиками, и я тут только осознаю, что действительно очень голоден. Но не успеваю я прикоснуться к приборам (обычно я ем пиццу руками, но при Ане решил изобразить из себя культурного), как звонит телефон. «Лучше б я купил его завтра», – злобно думаю я.
Это Марианна, и голос у нее подавленный.
– Привет, – произносит она и замолкает.
Мимо меня к столику проходит компания друзей, занятых оживленной болтовней. Кто-то из них, очевидно, услышав шутку другого, разражается хохотом. Все это контрастирует с тишиной в трубке.
Аня озадаченно посматривает на свою пиццу, потом на меня. Не начинает есть. Я делаю ей знак «все нормально», она улыбается, но все равно ждет. «Какая же она классная», – думаю я просто.
– Инна посоветовала мне все-таки не бегать от тебя, а поговорить. Но мне пока тяжело с тобой видеться, – наконец продолжает Марианна.
Оу.
– Инна –
