шительным жестом захлопнула ноутбук – рекламная статья о фирме, устанавливающей евроокна, подождет!
– Но вы и так каждый день болтаете по телефону до умопомрачения! – воскликнул Никита.
– Да, милый, – кротко согласилась я.
– Вчера вы тридцать минут обсуждали это… как там…
– Что?
Ну, вообще-то мы с Ириной обсудили множество вопросов.
Во-первых, она купила новые туфли. Прочитав в глянцевом журнале о том, что современная девушка (если она себя таковой считает) не имеет права расставаться с двенадцатисантиметровыми шпильками, даже принимая ванну, Ириша измерила линейкой все свои тысяча шестьсот семьдесят две пары и впала в шоковое состояние. Ни один каблук не дотягивал до необходимого стандарта! Вскоре недоразумение было исправлено – подруга приобрела великолепные туфли на шпильках: цену она назвала мне шепотом, чтобы не услышал муж. Теперь Ириша интересовалась, как на них передвигаться. Странно, но костыли и гипс почему-то в комплект не входили.
– Знаешь, – сказала подруга, – такое ощущение, что под каждой пяткой у меня по Эйфелевой башне…
Во-вторых, мы долго разрабатывали план обогащения кальцием детского организма. Иришина трехлетняя дочка внезапно прекратила есть йогурты одной известной марки, а ведь раньше они шли на ура. Мы сразу поняли: детеныш решил поддержать российского производителя. Пришлось затариться местным творогом и кефиром. Но этот номер не прошел. Маленькая вредина упорно воротила носик-кнопку. Тогда Ира ограбила аптеку – педиатр порекомендовала моей подруге три препарата кальция, плюс два страстно разрекламировал аптечный фармацевт (наверно, подрабатывал промоутером).
Ириша купила все пять.
– Ой, отстань от ребенка, – попросила я подругу.
– Она не вырастет! – панически кричала Ирина. – У нее не сформируется скелет!
Интуиция мне подсказывала, что скелет у Анечки уже сформировался. И вряд ли особую пользу принесет ему кальций в таблетках. Но мамаша, озабоченная здоровьем чада, невменяема…
В-третьих, Ирина собралась заказать новые шторы в спальню. Обои и ковры оставались прежними, но в то же время Ире хотелось кардинально изменить интерьер. Значит, тюль и портьеры должны были, с одной стороны, гармонировать с прежней обстановкой, с другой – разительно отличаться от старых. И еще они должны были понравиться Льву. А также соответствовать моде… Ясное дело – проще России вступить в ВТО, чем подобрать шторы, подходящие по всем параметрам. Ирина листала каталоги с лицом профессора, расщепляющего атом. Я искренне за нее радовалась – прекрасно, когда у человека нет более серьезных проблем…
– А затем вы два часа перемывали кому-то косточки, – напомнил Никита.
– Мы?! Нет! Мы вовсе не…
Инсинуация!
Заведомо ложное обвинение!
Я протестую!
Мы вовсе не перемывали косточки Нонне – еще одной участнице нашего девичьего триумвирата! Мы с искренним сочувствием обсуждали ее проблемы. Какое щемящее удовольствие: поговорить с одной любимой подругой о тяжелой судьбе другой любимой подруги!
Но если у Никиты сложилось впечатление, что мы сплетничаем о Нонне, то нам стоит задуматься…
Да нет же!
Мы любим Нонну!
Мы так ее любим.
– Как бы то ни было, – заключил Никита, – потом ты отправилась добивать статью и шуршала клавишами до утра. А я остался без секса.
– Издержки профессии: именно ночью накатывает вдохновение. Но я компенсирую. Отработаю, – пришлось дать клятву любимому.
Мужчины нежны и зависимы. Их травмирует вид подруги, безвредно воркующей по телефону в течение каких-то несчастных двух-трех часов. И заметьте: при этом я почти не заглушаю телевизор. И беспрестанно посылаю в сторону любимого ободряющие взгляды. Но все равно. Стоит лишь на секунду отвлечься от его персоны, и мужчина сразу ощущает себя заброшенным…
В шикарном коттедже Льва Таирова состоялась идентичная сцена.
– Ты собираешься провести целый день с Юлей? – изумился Лев.
– Да. А что?
– Но вы же постоянно вместе.
– Мы не виделись две неде… одну… Целых шесть дней!
– И где вы, девочки, берете темы для разговоров? Неужели тебе не хватает общения?
– Честно? Не хватает, – призналась Ирина.
Я ее прекрасно понимаю. С тех пор как она ушла с работы и переселилась за город, ее жизнь напрочь лишилась тревог и напряжения. Теперь ей не надо добывать средства к пропитанию,
