небольшой, и первые промахи японцев объяснялись, вероятно, исключительно нервозностью расчета. Потом они вполне реабилитировались. «Грозный» получил попадание в носовой кубрик, где загорелись вещи команды, а осколками пробило обшивку, в том числе и ниже ватерлинии. Еще один снаряд разорвался под самым бортом напротив второй кочегарки, что вызвало течь в угольной яме, но поскольку угля в ней было уже не много, ее удалось быстро заделать. На «Бодром» осколками от близкого разрыва пробило сходной тамбур в офицерские жилые помещения и заклинило носовой минный аппарат. Троих матросов ранило, одного убило. Серьезнее всех пострадал «Блестящий». Угодивший в его правый борт стодвадцатимиллиметровый снаряд пробил обшивку между 34-м и 35-м шпангоутами под самой палубой, прошел наискосок узкую угольную яму правого борта первой кочегарки и разорвался, ударившись в ее носовую переборку. От взрыва пострадало оборудование котельного отделения, что вынудило почти сразу вывести из действия котел, аварийно сбросив давление в нем. Истекая паром и сбавляя ход, эсминец с большим трудом смог уйти из-под огня.
Наконец оба отряда оказались вне зоны досягаемости из порта Модзи. И почти сразу оттуда, откуда только что выскочили миноносцы, громыхнуло так, что казалось даже быстро расширяющийся пролив вокруг и уходившее за горизонт море впереди вздрогнули. Следом по кронам деревьев и кустов на берегах прошла рябь сильного порыва ветра, а из-за холмов справа выбросило султан темно-бурого дыма, быстро поднимавшегося клубами вверх и сворачивавшегося в огромный гриб. Но долго разглядывать его не пришлось. Сразу за мысом Мекари Матусевича ждал сюрприз, довольно приятный.
С «Жемчуга», следовавшего по уже протоптанной миноносцами дорожке, отчетливо видели всплески сдвоенного торпедного взрыва среди пароходов в Симоносеки. Наблюдая «теплый» прием, какой оказали японцы нашим миноносникам, и разобрав мигание сигнального фонаря, крейсер сразу прекратил почти бесполезный обстрел уже невидимых фортов и перенес огонь на портовую брандвахту. Быстро приближаясь к стоянке пароходов, он скоро был всего в двенадцати кабельтовых к югу от все еще боеспособной охраны порта.
Стреляя из баковой стодвадцатки и всех пушек левого борта, он быстро добился нескольких попаданий в ближайший из двух пароходов. Тот замолчал и начал травить пар, но пока не тонул. Одновременно правым бортом и кормовой пушкой главного калибра добивали оставшийся позади вооруженный пароход, уже горевший на мели, а трехдюймовками обстреливали транспорты на рейде, чтобы заставить молчать их пушки и максимально ускорить эвакуацию экипажей.
Спустя три минуты был виден весь симоносекский рейд. С берега никакого противодействия до сих пор вообще не оказывалось, и это казалось многим совершенно невероятным. За линией пароходов дымили трубы портовых мастерских, на причалах бегали люди. В узкий и мелководный пролив севернее Хикошимы втягивалась вереница небольших парусных судов, бежавших из гавани. Выше по
