бега на шаг. После леса из деревьев-скелетов воздух опять стал влажным, густым, когда проходил по носу в грудь. У деревьев опять появились листья, и листья становились темнее и больше. Мы пришли к полю из деревьев, больше каких я во всем свете не видел. Попробуй я определить их высоту в людях, так со счета сбился б. Они и деревьями-то не были: из земли пробивались скрюченные пальцы похороненных гигантов, покрытые травой, ветками и зеленым мхом. Гигантские стебли рвались из земли в самое небо, гигантские стебли впивались в землю, как разжатый кулак. Я прошел мимо одного такого – рядом с ним был я мышкой. Земля повсюду вздымалась возвышенностями и холмиками, нигде не была ровной. Везде так и казалось, что вот-вот еще один гигантский палец вырвется из-под земли, а за ним потянется кисть, рука и целиком зеленый человек выше пятиста домов. Зеленый и зелено-коричневый, темно-зеленый, зеленый с голубым отливом, а еще изжелта-зеленый. Целый лес их.
– Эти деревья сошли с ума, – сказал я.
– Мы подошли близко, – сказал Кава.
Туманная морось разбивала свет на голубой, зеленый, желтый, оранжевый, красный и еще цвет, какого я не знал.
Сто или сто и еще один шаг прошли – все деревья склоняются в одну сторону, едва не сплетаясь вместе. Стволы, росшие на север и юг, восток и запад, взмывали, снижались, переплелись друг с другом, потом опять оказывались на земле, подобно сумасбродной клетке, чтоб держать кого-то или что-то хранить. Кава запрыгнул на один ствол, склонившийся так низко, что почти плашмя лежал на земле. Ветвь его была широкой, как тропа, роса на мху делала эту тропу скользкой. Мы прошагали по всему стволу и спрыгнули на другой, склонившийся ниже, опять пошли вверх и так, прыгая со ствола на ствол, шли вверх, потом вниз, потом кругом столько раз, что лишь после третьего раза я заметил, что мы идем вниз головой, но не падаем.
– Так вот они, заколдованные леса, – произнес я.
– Эти леса станут буйными, если ты не заткнешься, – бросил Кава.
Мы прошли мимо державшихся на ветке трех сов, те кивнули малютке-женщине. У меня ноги горели, когда мы наконец-то прорвались в небо. Облачка были хилые, как морозное дыханье, а солнце желтое и скудное. Плавало перед нами в тумане. По правде, оно на ветвях держалось, зато стены к стволам прилаживались и поросли теми же цветами и мхом. Дом, устроенный в дереве под цвет горы. Я так и не понял, возводили дерево вокруг ветвей или ветви проросли, чтобы защитить его. По правде, там было три дома, все из дерева и глины с тростниковыми крышами. Первый был небольшой, будто хижина, не больше чем на шесть голов выше человеческого роста. Вокруг домика бегали дети и залезали в небольшой лаз спереди. Ступеньки вились вокруг дома и вели к дому над ним. Не ступеньки. Выпрямленные ветви образовывали ступени, словно деревья играли их роль.
– Это и есть заколдованный лес.
Ветви-ступени вели ко второму дому, побольше, с огромным лазом вместо двери и тростниковой крышей. От крыши поднимались ступени, ведшие к домику поменьше безо всяких лазов и дверей. Дети влезали и вылезали, смеясь, вопя, крича,
