Ей просто тревожно спалось. Как и всякому ребенку.
– Да. И мне есть что передать тому, кто тревожил.
Она кивнула Жирафленку, тот вытащил колючку, вбитую в землю. Взял колотушку и забил колючку в грудь нкиси.
– Mimi waomba nguvu. Mimi waomba nguvu. Mimi waomba nguvu. Mimi waomba nguvu. Kurudi zawadi mari kumi.
– Ты что сделал?
Жирафленок укрыл нкиси, но мы оставили его снаружи. Я взял девчушку, чтобы уложить ее, и она была твердой на ощупь. Сангома взглянула на меня:
– Знаешь, почему никто не нападает на это место? Потому что его никто не видит. Оно – как ядовитое испарение. Увы, это не значит, что сюда нельзя насылать всякие чародейства по воздуху.
– Что ты делала?
– Я возвращала дар дарителю. Десятикратно.
С тех пор, просыпаясь, я обнаруживал на себе голубенький дымок, в глазах в нос забиравшийся. Я просыпался и видел ее лежащей у меня на груди, сползающей с колена до пальцев ног, сидящей у меня на голове. Она обожала сидеть у меня на голове, делала это много раз, когда я старательно шагал.
– Я из-за тебя как слепой, – говорил я ей.
А она только посмеивалась, и это звучало дуновением ветерка меж листьев. Я раздражался, потом перестал, а потом принимал как должное то, что на голове у меня или на плечах сидело голубое дымчатое облачко. Мы с облачной девчушкой ходили с Жирафленком гулять в лес. Гуляли дотого долго, что я и не заметил, что мы уже не на дереве. По правде, я шел следом за мальчишкой.
– Куда ты идешь? – спрашивал я.
– Найти цветок, – отвечал он.
– Вон они, цветы, повсюду.
– Я иду отыскать свой цветок, – говорил он и пускался вприпрыжку.
– Тебе припрыжка, а нам скакать приходится. Помедли, дитя.
Парень принимался волочить ноги, только мне все равно приходилось шагать быстро.
– Давно вы живете с Сангомой? – спросил я.
– Не думаю, что давно. Раньше я считал дни, но их так много, – ответил он.
– А то. Большинство минги убивают прямо в первые дни после рождения или сразу, как только первые зубы прорежутся.
– Она говорила, что ты захочешь узнать.
– Кто? Что говорила?
– Сангома. Она говорила, что ты захочешь узнать, как это я минги, а такой большой.
– И каков же твой ответ?
Он уселся в траву. Я склонился, и Дымчушка мышкой скатилась с моей головы.
– Вот он. Вот мой цветок.
Жирафленок сорвал что-то маленькое, желтое, размером с его глаз.
– Сангома спасла меня от ведьмы.
– Ведьмы? Почему это ведьма не убила тебя младенцем?
– Сангома говорит, что многие купили бы мои ноги для плетеных поделок. И мальчишеская нога больше младенческой.
– А то.
– Тебя твой отец продал? – спросил он.
– Продал? Что? Нет. Он меня не продавал. Он умер.
– Ох.
