родители отпустят на месяц в Ереван? Там чемпионат Союза по ралли будет. Мишка нас обоих возьмет, я с ним говорил». Мишка – Эммануил Лифшиц – сводный брат Семена, член сборной АЗЛК по автоспорту.
Отпускают! Меня родители отпускают!!
И вот – пересечение Каширского шоссе с МКАД. Сажусь в спортивный «Москвич» капитана сборной АЗЛК по авторалли Виктора Щавелева. Сажусь в эту машину, как обычно, как во многие другие машины, не догадываясь, что жизнь моя через несколько секунд перевернется. Щавелев заводит движок, трогается – и!..
Мир расплывается в цветных полосах скорости. Стрелка спидометра упирается в ограничитель. Душа ухает, как на качелях, от каждого обгона потеют ладони. Но страх проходит, когда я уясняю, что Щавелев – мастер. Да какой! Один из лучших в стране! И понятно, что он хочет жить ничуть не меньше меня и едет с большим запасом надежности. После этого от каждого его обгона я испытываю восторг, один сплошной восторг. Я открываю для себя, что в повседневной жизни мы познаем лишь верхушку айсберга под названием: «автомобиль». Даже езда «с ветерком» с лихачом – это езда вслепую: она не дает никакого представления о возможностях автомобиля, ведомого рукой истинного мастера все ближе к той грани, за которой кончается его повиновение.
...Измученный восторгами, я просыпаюсь глубокой ночью от визга баллонов. Тело мое, хоть и притянутое ремнем, кидает в разные стороны, спина горит и, кажется, стерта до крови – это начинаются кавказские серпантины. Свет фар прыгает с асфальта на отвесные стены скал и на мгновение исчезает вовсе – в черноте неба и пропасти. Когда до меня доходит, что светлячки на обочине, в метре от колес, вовсе не светлячки, а огни селений на дне долин и ущелий, меня опять охватывает животный, липкий, настоящий страх.
– Что это вы, – жалобно спрашиваю я Щавелева, – тренируетесь?
– Да нет, Юрок, сон разгоняю.
Теперь я понимаю, что шли мы тогда на шестьдесят – семьдесят процентов от возможностей машины. Обычный частник использует их на десять – пятнадцать процентов, таксист – на двадцать – тридцать, лихач – на тридцать – сорок, не больше. Та грань, за которой кончается повиновение машины, – это сто процентов ее возможностей. Вообще-то, это грань между жизнью и смертью. Ближе всех к ней подбираются, как вы понимаете, чемпионы. И конечно же не на улицах городов, не на шоссе, а на специальных, перекрытых от движения трассах.
Лишь однажды мне посчастливилось оказаться к этой грани близко-близко и навсегда опалить душу счастьем приближения к абсолюту – несколько скоростных участков я проехал на тренировке с Иваном Ивановичем Астафьевым, заслуженным мастером спорта, многократным чемпионом раллийных и кольцевых трасс, участником супермарафонов века: «Лондон – Мехико», «Лондон – Сидней». Светлая ему память!.. Но ни в одной моей книге вы не найдете описания этого случая – здесь я беспомощен.
Поверьте, автомобиль – мощнейший источник наслаждения в человеческой жизни, стоящий (для меня, по крайней мере) на третьем месте
