с ее смуглой кожей. Кики сделала ей макияж: дымчатые глаза, золотистая пудра и бледно-розовый блеск на губах. Сегодня вечером она будет утонченной и уравновешенной Али, которой ее воспитала мать.
Очередной просмотр финансовых документов благотворительного фонда матери не изменил реальности. Чтобы спасти его, требовались огромные деньги. Поэтому, если Данте может ей помочь, Али его выслушает. Надо только представить, что у них деловая встреча.
Стуча каблучками бежевых туфель по блестящему кремовому мраморному полу, она подошла к входу в ресторан. Из современных хромированных светильников струился мягкий желтый свет. Бежевые стены и кремовые кожаные кресла придавали ресторану совершенно декадентскую, романтическую атмосферу. У Али скрутило живот, когда она увидела опущенную голову Данте и его густые блестящие черные волосы.
Крепче сжав руками сумочку, Али огляделась. В ресторане было пусто. Посмотрев на часы, она увидела, что сейчас только семь вечера, а не время закрытия ресторана.
Обстановка казалась слишком интимной – прямо сценка из ее подростковых фантазий. Но прежде чем она сумела поджать хвост и выбежать из ресторана, Данте уставился на нее карими глазами.
Увидев, с какой издевкой он смотрит на нее, Али расправила плечи и заставила себя подойти к нему.
Он встал, когда она дошла до их кабинки. На нем была серая рубашка; он недавно побрился и зачесал немного влажные волосы ото лба. Аромат его лосьона после бритья с водными нотками был тонким, но в сочетании с запахом его теплой кожи буквально проникал в поры Али. Каждая клеточка ее тела ожила.
– Где все? – спросила Али.
– Все? – Он стоял к ней слишком близко, ей было трудно здраво соображать.
Али вздрогнула и провела рукой по животу.
– Да, люди. Другие хомо сапиенс. Те, кто может попробовать вкусную еду, которую, как мне сказали, здесь подают.
На этот раз он посмотрел на нее без издевки.
Покраснев, Али провела пальцами по волосам.
– Что?
Его взгляд скользнул по ее лицу, волосам, низкому V-образному декольте, и по ее спине пробежала дрожь.
– Ты хорошо приоделась, – сказал он.
Охнув, она отвернулась, притворяясь, что поправляет платье.
Данте уселся не напротив нее, а слева. Али передвинула колени вправо.
– Если ты еще подвинешься, то упадешь. Чего ты дергаешься?
Али успокоилась и сжала дрожащие пальцы рук, лежащие на коленях.
– Я не дергаюсь.
– Нет? Неужели?
Когда Данте волновался, его акцент становился отчетливее. Али заметила это давным-давно. Взяв себя в руки, она встретилась с ним взглядом. Неужели ему невдомек, что его близость лишает ее здравомыслия? Неужели он действительно не ощущает, как воздух потрескивает от напряжения? Хотя, вполне вероятно, что такие ощущения испытывает только она.
Не
