наивная надежда, что у них все получится. Она догадывалась, что это будет нелегко – в конце концов, им было только восемнадцать, и у каждого были свои мечты и амбиции. Но самой наивной ошибкой было то, что она совершенно забыла о разнице в их положении. Они были из разных миров, и их семьи никогда не одобряли их взаимную симпатию.
«Знай свое место! Не забывайся!» – вечно твердила ей бабушка. Это сводило Сиару с ума, так же как и манера родных Тома полностью ее игнорировать. Она была служанкой, и ей постоянно напоминали, что она не должна заговаривать с хозяевами, если они не обратились к тебе первыми, и сразу же выходить из комнаты при появлении кого-то из Бэйнсвортов или их гостей.
Когда Том приглашал ее на какой-нибудь праздник в замке, его родители не скрывали своего недовольства, а сестры явно чувствовали себя неловко в компании прислуги. И не только у их семей эта дружба вызывала недоумение. Однажды вечером, когда в замке устроили концерт, Сиара случайно услышала разговор подруг герцогини:
– Что она о себе думает? Вы слышали ее простонародный говор? Можно подумать, Бенсоны будут общаться с прислугой!
Никто, кроме ее матери, так никогда и не узнал, что они с Томом были больше, чем друзьями. Они договорились хранить их отношения в секрете. Сначала Сиаре это нравилось, но потом, когда они стали ближе, ей стало неприятно лгать и прятаться, как будто их любовь была чем-то постыдным.
В тот день, когда она рассказала Тому о своей беременности, а он сбежал, Сиара улетела домой в Дублин первым самолетом, не в силах выносить дальнейшее унижение. Тянущая боль в животе началась уже над морем.
Как только она переступила порог дома, мама сразу поняла, что с ней что-то не так. Она повезла Сиару в больницу и всю дорогу держала дочь за руку. Это до смерти напугало ее – Морин Кейси не была склонна к таким проявлениям нежности, и Сиара поняла, что ее дела плохи.
В больнице врач, молодой мужчина с усталыми глазами, сказал ей, что у нее выкидыш. И только тогда Сиара призналась матери, кто был отцом ребенка. Та вспыхнула, в отчаянии посмотрела на дочь и, смешивая английские слова с ирландскими и давясь злыми слезами, разразилась яростным монологом, из которого Сиара с трудом, но определенно поняла, что тридцать пять лет назад, когда ее матери было столько же, сколько ей сейчас, они с отцом Тома были влюблены друг в друга. А потом она случайно прочитала в газете о помолвке герцога Бэйнсвортского с леди Селеной Филипс. Она кинулась к телефону и позвонила своему возлюбленному в Бэйнсворт-Холл. Тот был искренне удивлен ее звонком, сказал, что у него есть обязательства перед семьей, что он должен жениться на девушке своего круга и все никак не мог поверить, что Морин не понимала с самого начала, что у них нет будущего.
Через два года она тоже вышла замуж после скоротечного романа, но муж оставил семью, когда Сиаре был всего годик. Джек и Мэри Кейси не одобряли брак дочери, поэтому маленькая Сиара не знала ни бабушки, ни дедушки.
Ее детство было одиноким. Мать много работала, а Сиара целыми днями была предоставлена самой себе. Когда по вечерам Морин возвращалась домой, то была
