предупредить ребят, чтоб тебя не толкали и не задевали.
– Я больше не хочу быть фарфоровой вазой!
– Какой вазой? – не поняла Ленка.
– Учительница сказала, – не выдержав, уже в открытую плакал Лешка, – чтоб со мной, как с вазой фарфоровой. Меня потом дразнили.
– Лешечек, – Авдеева потрепала парнишку за вихры, – дураки тебя дразнили. Это же не навсегда. Мама ведь рассказывала тебе про новые лекарства?
– Рассказывала, – сказал он, вытирая глаза, – все-таки Женькин сын был сильным мальчиком. – Только у нас таких денег нет.
– Вот ты и заработаешь, – подытожила Ленка. – Но тебе для этого надо в детстве не помереть, понял?
– Понял. – Лешка уже улыбался – Авдеева ему явно нравилась, и ее разговоры вовсе не походили на обычные нотации.
– А потом, пока мама болеет, Машка будет только на тебя опираться, – серьезно добавила Ленка.
– Похоже, больше не на кого, – сопнул носом мальчишка, сразу как-то повзрослев.
– Ты не обижайся на отца, – спокойно сказала Авдеева. – Ему просто надо привыкнуть к ситуации.
– Постараюсь, – уже тоже спокойно ответил мальчик.
Когда Машка проснулась, Ленкина помощь действительно не понадобилась: братишка управился со всеми проблемами сам, вызвав искреннее уважение Авдеевой. Единственное, что ей не понравилось, – это когда он с ребенком на руках ходил по скользкому, забрызганному водой кафельному полу ванной. Авдеева и представить себе боялась, что будет, если Лешка, не дай бог, споткнется. Но ведь и из жизни его не выключишь?
Тем более что Машка в отличие от брата Ленку вообще не воспринимала, даже на руки не пошла. Подобрела, лишь когда та приступила к кормлению детеныша. Авдеева даже усмехнулась: путь к сердцу лежит через желудок не только у мужчин.
Впрочем, ей и самой было в кайф смотреть, как Машка открывала свой маленький ротик с яркими, четко очерченными природой губками и ела приготовленную Авдеевой рисовую кашу. Маленький ротик, маленькие губки – а через пять минут тарелочка была уже пустой.
– На здоровье, – сказала Авдеева сразу повеселевшему маленькому человеку и подхватилась к резко зазвонившему телефону.
Она ожидала услышать голос Женьки, обещавшей сообщить ей о результатах больничного осмотра, но услышала… Валентину.
Авдеева аж зубами скрипнула, так она не любила эту мымру, со всеми ее дипломами, языками и холеной задницей. Ленка, конечно, ее задницы никогда не видела, но почему-то так и представляла себе эту дамочку во всяких там спа и турбосоляриях, в которых богатенькие барышни свои задницы и лелеют.
– Если вы к Грекову, то его еще нет.
– А когда будет?
– Не знаю, – злорадно ответила Ленка, обрадованная возможностью быть невежливой. – Я ему не секретарь.
– А кто вы ему? – очень даже вежливо поинтересовалась Валентина, прекрасно, впрочем, поняв, с кем разговаривает.
– Я ему подруга, – перешла на ее тон Авдеева.
– Понятно, –
