мы – договорились?
– Вы не поняли моего приказа, капитан?
– Приказа? Мы что – военнопленные? У меня гражданское судно, полковник, напоминаю вам!
– Вы отказываетесь подчиниться?!
Какая-то прямо шлея – а может, зловредный ген твердолобых ирландских предков – вдруг заставили капитана Киркпатрика, такого всегда невозмутимого, теперь необъяснимо и гибельно упрямиться. Однако он продолжал стоять на своем:
– Я не понимаю, товарищ полковник, с какой стати я обязан исполнять ваши приказы.
Второй пилот с все возрастающим и переходящим в страх удивлением следил за поведением своего старшего коллеги. «Господи, помоги! – взмолился он – не сумрачному католическому богу Киркпатрика, а своему, легкому, все понимающему, протестантскому. – Мало нам всем было одного упрямого ирландца, мистера президента Джона Ф. Кеннеди, – который схватился с русским бараном-хохлом Хрущем и чуть не вверг всех нас в карибскую катастрофу. И этот, мой командир, – туда же! Хочет нам всем тут местный, локальный конец света устроить! С Советами не шутят!»
– Не спорьте. Мистер Киркпатрик, я вас умоляю, – прошептал помощник.
– Вы спрашиваете, почему обязаны исполнять мои приказы? – доносилось из наушников. – Да хотя бы потому, что у меня на борту – ракеты, и пушка, кстати, есть.
– А у меня – два сенатора Соединенных Штатов и член японского парламента, и двое корейских проповедников, и, между прочим, всемирно известные музыканты, квартет «Битлз» – слышали о таком?..
– Капитан, – скучающим тоном урки, старшóго по камере, проговорил русский полковник, – я начинаю обратный отсчет. Когда скажу «ноль», я нажму ту самую кнопку. Она, кстати, действительно красного цвета. И даже если вы умеете делать противоракетный маневр (а мне почему-то кажется, что умеете), все равно, напомню, у меня не одна, а ДВЕ ракеты, от двух не увернетесь, даже ваши «Фантомы» над Вьетнамом не уворачиваются. И не забывайте про тридцатимиллиметровую пушку. Итак, время пошло… готовность к бою тридцать секунд… двадцать девять… двадцать восемь…
– Полковник, четыре всемирно известных музыканта! Сенаторы! Парламентарии! Мирные люди!..
– Двадцать три, двадцать два…
– Мистер Киркпатрик, какая вас муха укусила, они же нас всех погубят, делайте, как он говорит! – не выдержал помощник.
– Вы еще ответите, полковник, – перед своим же командованием!
– Восемнадцать, семнадцать…
– Я вас прошу, кэп, да что ж вы делаете?! – заголосил помощник.
– Ладно, черт с вами, полковник Фиодоров, я ложусь на указанный вами курс. Чем вам еще покачать, чтобы доказать, что я понял вас хорошо?
– Двенадцать. Одиннадцать…
– Черт, черт! Ухожу на эшелон семь с половиной, курс – два шесть пять, как поняли меня, полковник?
И, наконец, голос в наушниках – как глас Бога, как весть о помиловании:
– Понял вас, мистер Киркпатрик. И зачем, спрашивается,
