ротного масла, переполз на пустую салатницу и остановился на дешевых бананах. Рука потянулась к желтым плодам автоматически. Но банан оказался изрядно подгнившим. Дугин чертыхнулся и брезгливо отодвинул его в сторонку.
– Чего закис? – Сосед справа пихнул Пашу локтем в бок. – С наступающим тебя, Дугин!
– Спасибо, – кивнул Паша и опустошил свою рюмку. А может и не свою…
– Как дела-то вообще?
– Не поверишь – отвратительно! – Паша натянуто улыбнулся. Фамилию соседа он хоть и с трудом, но смог вспомнить – Червяков, а вот имя – нет. Заклинило где-то на выходе. Странно, ведь почти три года вместе отработали. Пусть и не часто встречались, но все же…
– Я к тебе давно приглядываюсь, Дугин. – Червяков не унимался. – Вот и сегодня все собрались, понимаешь, все веселятся, а ты сидишь тут в углу, как на похоронах.
– У меня вчера канарейка умерла, – буркнул Паша и сам себе удивился. Что за канарейка? Откуда канарейка? Никакой канарейки у него и отродясь-то не было.
Червяков икнул, пробормотал что-то неразборчивое и придвинулся плотнее к раскрасневшейся даме, сидевшей от него по другую руку. Дама, имени которой Паша тоже не мог вспомнить, мерзко хихикнула и погрозила Червякову пальцем. Чем бы завершился этот молниеносный контакт – неясно, но тут с другой стороны большого стола медленно поднялся директор фирмы «ПариС», чтобы традиционно попросить «минуточку внимания» и предложить мужчинам выпить «за наших прекрасных дам». Шум сразу стих. Мелодия телефонного звонка прозвучала в наступившей тишине слишком громко. Все завертели головами.
– Чей это телефон, в конце-то концов?
– Извините! – Паша суетливо вырвал мобильный аппарат из тесных объятий кармана. Потом слишком долго выбирался в коридор из своего угла. А телефон все звонил и звонил. И под прицелом недовольных глаз Паше показалось, что прошла целая вечность…
– Маришка, привет! – тяжело выдохнул он в трубку. – Как я рад тебя слышать!
– Не верю! – сказала она в ответ, и ее смех раскатился серебряным колокольчиком по всему цифровому каналу от Москвы до Омска. – Почему так долго не отвечал, если рад?
– Мобилу не мог найти, – нашелся Паша. – Завалилась, оказывается, за диван. Ты где? Я по тебе скучаю…
– Павлик, мне плохо слышно. Здесь музыка слишком громко играет. Но я так счастлива! Меня приняли. Ты не поверишь, сама Миткова вчера похвалила мой репортаж. Это просто чудо! Меня берут в штат редакции новостей, и мы решили отметить это дело в ресторане. Не помню, как он называется. То ли «Хорда», то ли «Загон». Но место клёвое и совсем не гламурное. Тебе бы здесь тоже понравилось.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Паша.
– Что? Я тебя не слышу. Говори громче!
– Я говорю: отлично! – крикнул Паша, прикрывая трубу ладонью. – Поздравляю, говорю!
– Спасибо, Павлик, ты не обижаешься, что я сразу не позвонила? Я тебя люблю. Я тебе потом перезвоню, да? Чего молчишь? Але, Павлик, ты меня слышишь?! Але?!
Паша нажал «отбой» и уперся спиной в простенок между туалетом и подсобкой. В длинном коридоре темно, тихо и пусто. Пусто и в груди. А еще темно и холодно. И ничего уже нельзя изменить…
Маринка хотела быть репортером. Настоящим. А город хоть и большой, но все равно оказался слишком мал для настоящей мечты. Поэтому она уехала. И теперь уж точно станет хорошим репортером. Паша в этом не сомневался. Не сомневался он и в том, что Маринка сегодня счастлива. Она узнала, что мечты иногда сбываются. Так почему же его сердце почти не бьется? Ведь знал: в новом Маринкином мире он будет лишним. Нет для него там места. Знал, что больше уже никогда не сможет ее увидеть. И от этой мысли его очень скоро скрутит так, что хоть на стенку лезь…
За дверью раздался дружный смех. Пашины коллеги никогда не отступали от плана. Накануне любого мало-мальски значительного праздника с рабочих столов в самом большом кабинете офиса снимались все компьютеры. Силами немногочисленных мужчин эти столы сдвигались к центру, а потом к работе подключались дамы и накрывали общий стол тем, что под руку попадалось. В основном попадались спиртные напитки. Закуска, как любил повторять директор и единственный учредитель фирмы «ПариС» Пал Палыч, только градус крадет…
Набросив пуховик, Паша вышел на улицу. Курить в офисе не разрешалось. И все курильщики топтались на маленьком крыльце даже в самый лютый мороз. Впрочем, Пашу мороз никогда не смущал. Тем более, сегодня. Декабрь вообще выдался теплым. Даже перед Новым годом мороз не усилился. И ветерок дул как-то вяло. Сил у него хватало только на то, чтобы сметать с верхушек сугробов сухой снег и бросать скупыми горстями под ноги редких прохожих.
Паша натянул капюшон и прогулялся до улицы Химиков. Огляделся по сторонам. Было темно и скучно. О приближающемся празднике напоминала только витрина
