иотеке родительского дома, окна которой выходили в большой сад, обнесенный стеной. Весна уже вступила в свои права, садовники высадили цветы, и к возвращению родителей все было приведено в полный порядок. Дом, в котором Аннабелл жила с отцом, матерью и старшим братом Робертом, представлял собой внушительный особняк в северной части нью-йоркской Пятой авеню. Уортингтоны и Синклеры, к семейству которых принадлежала ее мать, приходились близкой родней Вандербилтам и Асторам и были так или иначе связаны со всеми аристократическими семействами Нью-Йорка. Отец Аннабелл – Артур Уортингтон – был владельцем и главой одного из престижных банков города. Его предки занимались банковским делом из поколения в поколение, так же как и родня матери в Бостоне. Ее брат, двадцатичетырехлетний Роберт, уже три года работал в банке отца и должен был занять его место, когда Артур Уортингтон уйдет на покой. Будущее было предсказуемым и таким же надежным, как и прошлое. В этом мире Аннабелл жилось спокойно и уютно.
Родители любили друг друга, Аннабелл и Роберт были дружны и отлично ладили. Ничто не омрачало их жизнь. Незначительные сложности, которые, конечно же, случались, разрешались легко и быстро. Аннабелл была счастливым ребенком, окруженным любящими людьми. Последние месяцы ее жизни были насыщены увлекательными событиями, несмотря на недавнее разочарование. В декабре, незадолго до Рождества, ее родители устроили роскошный бал и представили свою дочь обществу. Это был дебют Аннабелл, и все утверждали, что лучшего бала дебютанток в Нью-Йорке еще не было. Ее мать любила устраивать пышные приемы. Сад был накрыт крышей и отапливался, танцевальный зал в доме отвечал самым высоким требованиям, оркестр был самым известным в городе. На бал пригласили четыреста человек, а чудесное платье, которое было на Аннабелл, делало ее похожей на сказочную принцессу.
Аннабелл была миниатюрной и уступала ростом своей изящной матери. Ее шелковистые золотые волосы были длинными, голубые глаза – огромными, руки и ноги – миниатюрными, а черты лица – точеными. Ее отец всегда говорил, что она похожа на фарфоровую куклу. В восемнадцать лет Аннабелл была хрупкой и очень женственной. Девушка была воплощением аристократизма, который был присущ всем представителям их династии.
Рождественские каникулы, последовавшие за балом, прошли весело. Аннабелл каждый день выезжала с родителями и братом. Зима в тот год была суровой, и в первую неделю января Аннабелл заболела инфлюэнцей. Когда инфлюэнца перешла в бронхит, а затем в пневмонию, родители заволновались. К счастью, молодость и крепкое здоровье помогли девушке поправиться, но еще целый месяц по вечерам у нее неизменно повышалась температура. Семейный врач решительно не советовал родителям брать Аннабелл в путешествие. Родители и Роберт давно собирались навестить друзей в Европе. Когда в середине февраля они отплыли на «Мавритании», Аннабелл еще не успела полностью выздороветь. Раньше она не раз совершала с ними океанские плавания. Мать сначала собиралась остаться с дочерью, но к моменту отъезда Аннабелл чувствовала себя довольно сносно, и родные решили, что ее можно оставить без опеки. Она заявила, что мать не должна лишать себя поездки, которой так долго ждала. Все жалели, что Аннабелл не отправится вместе с ними. Она и сама была огорчена, но понимала, что к долгому двухмесячному путешествию еще не готова. Она заверила Консуэло – так звали ее мать, – что во время их отсутствия будет присматривать за домом. Родители полностью доверяли своей дочери. Аннабелл была не из тех девушек, за которых надо волноваться; она никогда не пользовалась их отсутствием в своих интересах. Родители лишь сожалели о том, что она не может поехать вместе с ними. Когда в феврале пароход отчалил от пристани судоходной компании «Кьюнард», Аннабелл хотя и не была встревожена или огорчена расставанием, но по возвращении домой все же почувствовала себя выбитой из колеи. Она сразу постаралась занять себя: много читала и делала домашнюю работу, которую, несомненно, одобрила бы ее мать. Аннабелл неплохо шила и привела в порядок постельное белье и скатерти. Выезжать одна девушка еще не могла, но ее часто навещала близкая подруга Гортензия. Дебют Гортензии состоялся в том же году; девочки дружили чуть ли не с рождения. Горти была красоткой, и Аннабелл побилась с ней об заклад, что к Пасхе Джеймс сделает подруге предложение. Она оказалась права; неделю назад появилось сообщение о том, что молодые люди обручились. Аннабелл не могла дождаться возвращения матери, чтобы рассказать об этом событии. Родители и брат должны были приплыть семнадцатого апреля, выйдя из Саутгемптона за четыре дня до того на новом огромном судне.
Два месяца одиночества казались очень долгими – Аннабелл скучала по родным. Но за это время она успела окрепнуть и многое прочитать. Заканчивая дела по дому, она всю вторую половину дня и вечер проводила в отцовской библиотеке. Ее любимыми книгами были жизнеописания великих людей и открытий в науке. Она не разделяла интереса матери к любовным романам; еще меньше ее привлекал глупый бред, которым зачитывалась Гортензия. Аннабелл была умницей и впитывала сведения о происходящих в мире событиях как губка. Поэтому ей всегда было о чем поговорить с братом, который признавался, что завидует глубине ее знаний. Роберт хорошо разбирался в бизнесе, был человеком ответственным,
