зло!
Я хотела заткнуть Костику рот (не потому, что была с ним не согласна), но было поздно. Мэтр Погодин грузно встал из-за учительского стола и направился к нам.
Костик, наконец, заметил приближение противника и как будто даже обрадовался.
– Здравствуй, Костя, – не сулящим ничего доброго тоном произнес Погодин. – Празднуем?
Меня он проигнорировал.
– Нет, печалимся, – в тон ему ответил Костик, стряхивая невидимые пылинки с лацкана пиджака. – Давно не виделись, Михаил Петрович. Как дела у Кати?
– Прекрасно, – Погодин навис над столом всей своей тушей. – Мне показалось, ты о ней что-то говорил?
– Правду, Михаил Петрович. То, что есть на самом деле. Можно мне наконец сказать то, что я думаю, после долгих лет непрерывного вранья?
– Я и не знал, Костя, что ты такой хронический врунишка, – издевательски ответил Погодин.
– Хотите, повторю для всех? – охотно предложил Костик. – В микрофон?
– Не хочу.
Лицо мэтра, до того презрительно-добродушное, вдруг окаменело.
– Я хочу, чтобы ты извинился. Немедленно. В микрофон не обязательно. А потом немедленно отсюда ушел. Или хотя бы заткнулся до конца этой вечеринки.
Видя, что на меня не обращают внимания, я быстро оглянулась по сторонам и с облегчением увидела, что к нашему столу спешит Антонина.
– Я не буду извиняться, – громко сказал Костик. – Не вижу причины. Можно я доставлю себе такое удовольствие? Вы, конечно, будете грозить и топать ногами. Но мне вы все равно ничем навредить не сможете. Я оставил Чистое Творчество навсегда.
На лице Погодина, уже открывшего рот, проступило такое же ошеломленное выражение, какое, наверно, было в Удельном парке у нас с Людой.
– Вы можете попробовать устроить гадости моим родителям, – продолжал Костик. – Но я вам так скажу – если из-за вас у них возникнут проблемы в Академии, я вам буду только благодарен. Чем больше мастеров будет отстранено от Чистого Творчества, тем лучше для человечества.
Погодин несколько секунд смотрел на него в упор.
– Костя, да ты выпил, что ли? Что ты за ерунду городишь? – спросил он, вдруг улыбнувшись. – Какие еще проблемы? Мы с твоим отцом давние приятели. Противно слушать, ей-богу…
Как и весь его предыдущий гнев, нынешнее добродушие Погодина выглядело насквозь фальшивым. Однако мне показалось, что в глубине души мэтр остался чем-то доволен.
– Что случилось? – к нашему столу подоспела Антонина.
Погодин повернулся к ней, и снисходительное выражение его лица мгновенно изменилось на начальственно-разгневанное.
– Антонина, у меня к вам вопрос! Что делает на выпускном вечере не аттестованная ученица?
И мне в лицо уперся толстый палец.
Я почти ожидала, что Антонина вцепится Погодину в глотку. В ее свирепости есть по крайней мере одна хорошая сторона – своих учеников она никому в обиду не
