рюмки.
Пить мне не хочется, но я киваю. Киваю, достаю сигареты. Рядом вспыхивает огонек зажигалки.
Мы за Его столиком, за столом Хэмфри. Не одни – Учитель пришел вместе с кем-то высоким, худым. Лицо… Не разглядеть лица. Молодое – но виски седые.
– Знакомься: доктор Андрюс Виеншаукис. Вы с ним почти земляки.
Доктор Андрюс Виеншаукис чуть наклоняет голову. Кланяюсь в ответ. Хорошо, когда можно ничему не удивляться!
Рюмки, пузатая зеленая бутылка…
– Итак, доктор?
Кажется, Учитель позвал меня сюда именно из-за него. Из-за моего почти земляка – доктора Андрюса Виеншаукиса.
– Ты знаешь мой ответ, Хэмфри.
Пальцы Учителя сжимают толстое стекло. Лицо… Сейчас его так же трудно разглядеть, как и лицо гостя.
– Ты нарушил Закон, доктор Андрюс Виеншаукис. В очередной раз. Но теперь Я решил вмешаться.
– Вмешивайся.
Их голоса странно похожи – голос Учителя и этого, с седыми висками. Они вообще похожи. Не братья, но… Похожи!
– Закон один на всех, доктор Виеншаукис. Закон – превыше всего.
– Не выше Милости.
Оба говорят спокойно, не торопясь. Времени здесь много.
– Нет, доктор! Ты наслушался Моего брата, но он не может изменить в Законе и буквы. Даже Отец не может – это тот предел, который Он Сам Себе поставил. Я – хранитель и страж Закона, доктор Виеншаукис. Я не позволю, чтобы его нарушали – даже ты и твои товарищи.
– Ты сам нарушаешь закон, Хэмфри. С первого же дня – когда отказался поклониться по приказу Отца.
Далекий неясный спор внезапно становится понятнее. Учитель говорил об этом! «Я тоже когда-то обиделся на… обезьянку. И даже не стал ей кланяться». Выходит, Он не шутил?
– Неужели Мой брат не разъяснил тебе даже этого? Был приказ Отца, но был и есть Закон. Кланяться можно Творцу – но не творению. Закон выше приказа. Мои братья его нарушили, Я – исполнил!
Слова звучат негромко, уверенно, но я понимаю – это лишь разговор. Кажется, они беседуют о таком не впервые, и никто никого не переубедит.
– Мой брат и такие, как ты, называют это гордыней. А разве то, что вы подняли руку на Закон, не гордыня?
– Новый Закон отменил Древний.
Спор тянется, тянется, никто никуда не спешит, и я не спешу. Моя жизнь, моя ненависть, мои друзья – все это не здесь, тут нет Рима, и родной земли тоже нет. Есть грязь, автобусы, ждущие на краю площади, полупустой бар, полупустая бутылка.
– Я пытался объяснить брату, доктор Виеншаукис. Он ничего не отменил – и ничего нового не принес. Он лишь позволил себе и другим нарушать то, что нарушать нельзя никому… Ты сейчас откуда, доктор? Берлин, группа «Красная капелла»? И, чтобы попасть туда, ты в очередной раз презрел Закон? Неужели помогать одному Зверю из Бездны против другого, такого же, – это завет Моего брата?
Впервые
