пологой сопки, вдруг остановился весь на виду, настороженный, огромный. Тихо, медленно выползло из-за горизонта солнце. Потоки холодного света лились по бору, и в мутной дали четко выкроились силуэты горных вершин. Снег заголубел, еще чище, еще прозрачнее стал воздух.
Олень стоял вполуоборот к своему следу, охваченный тревогой. Как весь он напряжен в момент опасности! Глаза, уши, нос, казалось, – все до шерстинки, до дыхания было захвачено желанием разгадать, насколько опасен шорох, что спугнул его с кормежки. От него веяло бычиной силой, дикой вольностью. В широко расставленных ногах, в гордо откинутой голове, в раздутых ноздрях было что-то непримиримое.
Но вот опять шорох, теперь ближе, яснее. Олень весь повернулся к нему и потряс угрожающе рогами, еще не понимая, кто это бежит его следом. Набрось ветром запах хищников, и он был бы уже далеко. Но вот между сосен по снежной белизне замелькали серые тени. Рогач всполошился, он узнал волков. Скорей, скорей на гольцы!
Солнце поднималось все выше и выше. Заиндевевшие вершины сосен пылали ослепительным блеском. Отмяк, потеплел воздух. В птичьем гомоне, в шелесте крон, в дыхании всей природы чувствовался перелом. Не заглушить больше зиме ни пургой, ни ночными морозами крик желны, бормотанье косача, стук токующего дятла, подледный вздох ручья…
Рогач уходил тенистым бором на восток, к Мугою, там он рассчитывал найти помельче снег. У него еще был запас сил, и он надеялся на свои ноги, на легкий бег. К тому же олень не успел утром набить свой желудок кормом, и теперь ему легко было справляться с расстоянием. Однако солнце пригревало сильнее, слабел наст.
И вдруг под острыми копытами рогача он проломился, и олень всей своей огромной тушей завалился в сугроб. Небольшое усилие – и рогач снова наверху. Только теперь его прыжки сузились, утратилась в беге прежняя уверенность. Страх вселился в него. Оленя стали пугать колоды, кусты, пни. А следом все ближе подбирался зловещий волчий шорох.
Для стаи наступил решительный момент. Скоро наст совсем размякнет, не будет держать и волков.
Одноглазая подала знак к нападению.
Вперед вырвался Меченый. На бегу волк схватил пастью снег, пытаясь приглушить тяжелое дыхание. Глаза были красные, цепкие. Для него в этот момент существовало только желание – свалить жертву. Едва касаясь наста, он стал нагонять рогача.
Страх все больше овладевал оленем. Рогач стал чаще заваливаться в снег, резал ноги о твердую корку, напрасно бросался то в одну, то в другую сторону, всюду теперь его подкарауливал предательский наст. А до Мугоя было еще далеко, чувствовал он – не добраться. Справа, между сосен, мелькнула серая тень, быстро понеслась вперед – это Меченый перерезал ему путь. Рогач догадался, метнулся влево, но наскочил на Одноглазую и в нерешительности замер. Быстрым взглядом он окинул местность и вдруг понесся навстречу Меченому.
Два непримиримых врага сходились в быстром беге. Рогач, прокладывая себе путь тяжелыми прыжками, утопал
