нюхает воздух, не уверен, что волки совсем отстали от него. Скорее бы до озера, там, в осиннике, много корма и глушь, лучшего места для отдыха не найти. А потом он непременно уйдет за те дальние горы, что видны у горизонта, и никогда не вернется в Бэюн-Куту.
Чу, вроде шорох послышался сзади? … Лось повернулся и оторопел: его настигала стая. Куда бежать? Он снова проявил упрямство, не свернул с намеченного пути. А этого-то и нужно было волкам. Окружив его сзади полукругом, стая спокойно вела жертву в желанном для нее направлении.
Вот они миновали последние холмы. Впереди марь, дальше редколесье, а за ним, в сизом мраке зимней ночи, блеснуло скользкой зеркальной гладью озеро Амудиго.
Лосю надо бы остановиться, у него уже не было сил бежать, сперло дыхание, ноги онемели. А волки уже перерезали путь в бор, набегали: сбоку, теснили к озеру…
Увидев перед собой ледяное поле, лось застопорил бег. Он бросился назад, и все смешалось в яростной схватке, покатилось по снегу огромным шаром. Упал лось, да, видно, не пришел еще ему конец, вскочил, стряхнул с себя вцепившихся волков, но в бор не смог прорваться, задержали его хищники на берегу.
Теперь лося всюду окружала смертельная опасность. В его распоряжении был крошечный клочок земли и ничего больше. Впереди разъяренная стая, а позади скользкий лед, только ступи на него – сразу поскользнешься, упадешь – и конец, без борьбы, без сопротивления.
Волки не медлили, даже маленькая передышка могла испортить дело. Короткий сигнал Меченого. Обезумевшая от голода стая бросилась на лося. Но тот не отступил. Грозно заработали его ноги, взметнулись над врагом страшные рога.
Волки наседали с трех сторон, разом теснили бородача на лед. Тот продолжал сопротивляться. Один волк уже корчился в предсмертных судорогах, с раздробленным черепом, другой втоптан в снег. Но великан потерял рог, поранил переднюю ногу.
От запаха свежей крови волки стервенели, не щадя себя, лезли напролом. Это была последняя схватка. Лось бился отчаянно и, незаметно отступая, вдруг почувствовал под копытами задних ног скользкую поверхность льда. Бросился он вперед, но наскочил на Меченого. Острыми клыками впился хищник в горло, рванул когтями грудь, повис живой тяжестью. Лось вздыбился, но задние ноги поскользнулись, поползли, и он рухнул на лед.
Стая навалилась всем скопом.
Великан, даже лежа, все еще не сдавался. С трудом он достал передними ногами шероховатый берег, приподнялся… В последний раз он слышал, как привычно шумел сосновый бор, слышал голос старого ворона, видел заозерные хребты, куда хотел попасть.
Лось собрал остатки сил, приподнял отяжелевшую голову и могучим ревом потряс окрестности Амудиго…
IV
Из Бэюн-Куту уходила ночь. По бору пробежал предрассветный ветерок, чуть-чуть коснувшись вершин сосен. Туман поднялся и лениво пополз по долине. За холмом одиноко стукнул дятел и смолк, словно
