align="center">1
Осень высветлила тайгу, и потому выше и голубее стало студеное небо, открылся простор и потекли по нему на юг стаи птиц.
Пора и нам прибиваться к дому, возвращаться в обжитые места. За восемь месяцев скитаний по безлюдью Приохотского края мы устали уже от прелестей дикой природы, потянуло нас к родным очагам. Оставалось проинспектировать последнее подразделение экспедиции, и на этом – маршрут закончен…
Наш караван из двадцати вьючных оленей плелся по топкой низине. Люди устали. Расстояние сокращалось скупо, и все же нам удалось в этот день добраться до темного ельника на берегу Зеи. Костер и чай с горячими лепешками достойно завершили сегодняшний переход.
После ужина вызвали по рации штаб. Не успел радист подать позывные, как сразу послышалось тревожное:
– Срочно… срочно… срочно начальника экспедиции…
Чувствуя недоброе, я взял в руки микрофон:
– Начальник экспедиции слушает.
– Говорит Плоткин, – узнаю торопливую речь заместителя, – несчастье… Потеряна связь с подразделением Харькова Виктора Тимофеевича. Два дня назад от него вернулся проводник. Месяц назад Харьков отправил его с другим проводником домой, а сам с людьми ушел на запад, на Экимчан. Перед тем они попали под большой таежный пожар…
– Есть новое о Харькове?
– Связались со всеми полевыми станциями – Экимчаном, Тугуром, приисками – ничего утешительного. Два дня ищем с самолета. Нигде никого!
– Что еще?
– Топографу Закусину и наблюдателю Виноградову приказано прекратить работы и направиться со своими людьми в поиск. Выброшены две группы парашютистов на западный край Удских марей. Считаю ваше присутствие крайне необходимым.
– Когда и кто последний был у Харькова?
– Инспектор Кочубиевский, месяц назад. Говорит, Харьков заканчивал работу и должен был в начале сентября прибыть в штаб.
– Когда Харьков отпустил проводников?
– Более двадцати дней назад.
– Понятно. Мы находимся в устье Лапшака. К утру сплывем до Морозовской косы. Там ждем самолет.
– Понял. Самолет будет на косе. Счастливого пути…
Часа через три мои спутники связали плот-салик, и мы с проводником-эвенком пошли вниз по Зее.
Трудная была ночь – в напряжении, на страже: то пробивались через длинные шиверы[1], то выносил нас поток на скалы, то приходилось усиленно выгребаться из тиховодий.
И всю ночь не покидали меня тревожные мысли о затерявшейся группе. С Виктором Харьковым мы много лет делили невзгоды походной жизни. Я всегда восхищался его отвагой, находчивостью. Неужели эти качества теперь изменили ему? Неужели он не сумел вывести своих людей из беды? Нет, это невозможно! И все же тягостное предчувствие не оставляло меня. Бывают в таежной жизни
Шиверы – каменистые участки рек с быстрым течением.
