style="font-size:15px;"> Мэтт и Кристофер обернулись и увидели, что к ним, протирая спросонья глаза, направляются Тормоз Эд с Майком. У каждого дыхание вылетало облачком пара.
– Клад ищем, – ответил Мэтт.
– Помочь? – предложил Майк Кристоферу.
– Давай, Майк.
– А я завтрак организую. – Тормоз Эд нашел достойное применение своим талантам.
Взявшись за лопату, Майк с силой вогнал лезвие в мерзлую землю. Мэтт косился на Кристофера, боясь, как бы тот не заложил его Майку. Кристофер только улыбнулся, словно говоря: «Молчок – зубы на крючок».
Позже ребята позавтракали колечками «Фрут-лупс» с холодным молоком, сохраненным в ручье. Кристофер ни словом не обмолвился про ночные ужасы. Про сторожа, который шепотом звал его по имени. Про детский плач, разбудивший Мэтта. Он знал, что Мэтт перепугается, узнав правду. И не хотел никого пугать – достаточно того, что ему самому было страшно. Умолчал Кристофер и насчет славного человека, и насчет его пророчества, которое сбудется, если вовремя не закончить домик на дереве. Меньше знаешь – крепче спишь. Да и надежнее как-то. Мальчишкам расскажешь – они того и гляди со страху разбегутся. А ему без их помощи никак.
Когда «Фрут-лупс» были съедены подчистую, Кристофер проследил, чтобы сахарная пудра со дна коробки досталась Майку, а сюрприз – Мэтту. Затем он поблагодарил Тормоза Эда за отменный завтрак.
Главное – чтобы личный состав был доволен.
Когда совсем рассвело, солнце прогрело их озябшие кости. Работа велась посменно. Двое заняты строительством домика на дереве. Двое других – кладоискательством. Подкрепились мерзлым печеньем «Орео» и остатками молока, после чего настал черед Тормоза Эда долбить вместе с Кристофером стылую землю в поисках клада.
Никаких сокровищ обнаружено не было.
Зато примерно в семь часов шесть минут утра было найдено кое-что другое: детский скелет.
Глава 27
Вызов поступил в полвосьмого утра.
И пошла волна.
В воскресенье утром дежуривший в ночь помощник шерифа отправился в церковь. Он поделился этой новостью с отцом Томом, который вместо запланированной проповеди поведал о том, что в Лесу Миссии найдены детские останки. Дитя, сказал он, теперь на небесах, и призвал перед лицом скорби, охватившей город, восславить всепрощение Иисуса Христа.
Проповедь возымела такое мощное действие, что миссис Рэдклифф не сумела сдержаться. Во время Святого причастия она беспрерывно промокала уголки глаз платочком. Сколько раз они с мистером Рэдклиффом молили Бога о ребеночке? Сколько раз у нее случались выкидыши? Сколько раз твердил ей мистер Рэдклифф, что тело ее не сокрушено? Что оно прекрасно.
Мэри Кэтрин молилась за упокой души этого ребенка, но через несколько минут ее семнадцатилетний рассудок начал перепрыгивать с одного на другое. Несчастное дитя. Оно было лишено возможности повзрослеть, как повзрослела она сама, и поступить в колледж. В такой, как «Нотр-Дам». Она жестко отчитала
