берегу в песчаной бухте, к югу от главной дамбы, в Симонстаде.
Он повторил мое предложение слово в слово и затем какое-то время молча слушал, прежде чем ответить:
– Мне так жаль, Силла. Ты же знаешь, я не хотел бы опозорить тебя ни за что на свете. Мы прячемся в кофейне, здесь, в отеле… Нет, я буду сидеть и не высовываться, обещаю… О’кей, до встречи.
Логан нажал на отбой и протянул мне телефон.
– Ну? – спросила я.
– Она вот-вот подъедет. – Было непохоже, что он этому рад. – Силла во всеоружии, готова справиться с любыми негативными последствиями, поскольку думает, что ты журналистка из бульварной газетенки, только не признаешься.
– Правда?
– Скажи, а какого цвета твои глаза? – сказал он, наклоняясь вперед и всматриваясь в них.
Я нашла в себе силы только на то, чтобы выдохнуть:
– Э-э, карие?
Воспользовавшись моментом, я уставилась на него во все глаза, изучая его радужку. Глаза Логана были кобальтово-синие, того цвета, какой имеет глаз павлиньего пера, и они и впрямь имели фиолетово-черный ободок. К черту Зеба с его теорией о компьютерной графике.
– Готовы заказать? – К нам вернулась официантка и замерла с карандашом, упертым в блокнот.
Я посмотрела в меню, но буквы плыли перед глазами: на мне все еще были очки для вождения. Я переместила их на бейсбольную кепку и снова попыталась прочесть меню.
– Раз уж у вас тут не смешивают коктейли, – сказал Логан, – принесите-ка нам бутылочку…
– Кофейник крепкого кофе, пожалуйста, – сказала я твердо. – И большую бутылку минеральной воды.
– Ты так любишь командовать, – проворчал он.
– И два банни-чау с бараниной, – сказала я официантке. – Сделайте один острый и один, – я взглянула на Логана оценивающе, – обычный.
– Мы будем есть кроликов? – спросил Логан, когда официантка ушла.
– Это местный деликатес. Кроме того, я думала, что ты из Алабамы и не боишься мяса?
– Да, но… кролики?
– Пфф-ф-ф! Блюдо с бараниной, и это наилучшая еда, когда страдаешь от похмелья.
– У меня не похмелье.
– Еще нет, но так же точно, как то, что в Алабаме свиней едят целиком, оно у тебя вот-вот начнется.
– Я много выпил? – спросил Логан с кривой усмешкой, играя с бумажными пакетиками сахара из раздаточного устройства на столе. У него были, как говорит моя бабушка Нана, «музыкальные» пальцы – длинные, изящные.
– Да.
– Делал ли я какие-то глупости?
– Да, – сказала я с грустным кивком.
– А не сделал я что-нибудь… обидного? – Теперь он смотрел немного встревоженно.
– Ты хочешь сказать – типа, не разорвал ли мне футболку на груди, не швырнул ли меня на песок на пляже и не потискал?
Он уставился на меня в ужасе.
– Неужели я?.. Я этого не делал! Я не стал бы! Неужели сделал?
– Нет, –
