style="font-size:15px;"> – А ты не расскажешь, что я проговорился?
– Нет, не бойся.
– Они отдают нас Стене. Каждый день приходят к жильцам и забирают кого-то с собой.
– Отдают?
– Оставляют внутри. Закладывают камнями и оставляют. Стене нужны наши силы, чтобы выстоять.
Потом провал в памяти. В себя он приходит, лежа на жесткой кровати в крохотной полутемной комнатушке. В голове одна-единственная мысль: вот-вот за ним должны прийти. И правда – раздается настойчивый стук в дверь. Звук все сильнее, объемнее – кажется, еще немного, и взорвутся барабанные перепонки. Не в силах выносить грохот, он бросается на дверь, распахивает ее – и слепнет от потока холодного белого света.
Глаза открылись с усилием, словно на каждое веко, как покойнику, положили сверху по старинной тяжелой монете. Взгляд сразу уперся в круглый белый циферблат часов на стене. Они показывали одиннадцать. Вечера? Утра? Больничная комнатка с наглухо задраенным окном и кондиционером. Приглушенный свет вделанных в потолок мини-ламп. Голдстон лежал в кровати под простыней, и на нем, кажется, ничего не было, кроме белья. Он попробовал шевельнуть рукой, ногой. Откинув простыню, внимательно осмотрел худое и какое-то слишком белое тело. Справа на груди зеленел здоровый синяк. Когда решил приподняться, появилось ощущение, что в голове плещется вода. Встал, по-индийски завернувшись в простыню, прошелся босиком туда-обратно по кафельному полу. Голова подкруживалась, слегка шатало, глаза воспринимались как две болевые точки – но не более того. Ярко, во множестве деталей, вспомнился пыльный кособокий город. Господи, что это было? Сам до такого не додумаешься – морг наоборот… Точно не сон, скорее похоже на галлюцинацию. В колледже, помнится, по дурости сжевал таблетку какой-то веселящей дряни, эффект был похожий. А разбудил его, скорее всего, стук в дверь. Кто-то приходил и ушел не дождавшись ответа. Через полчаса, когда Голдстон, сидя на кровати, все еще тупо размышлял, что предпринять, в дверь опять постучали. Едва в палату вступил полноватый, с добродушным лицом врач в голубом одеянии, Голдстон заметно подался назад, будто увидел привидение. Гость был ярко-рыжий, с короткой, округлой огненно-рыжей бородой, обрамлявшей его лицо, как лучики света диск солнца на детских рисунках.
Увидев пациента сидящим на кровати, прямо с порога деловито обронил:
– А, наконец вы пришли в себя! Как самочувствие?
Голдстон наморщил лоб, пытаясь задавить головную боль.
– Кажется, жив. Но вам, наверное, виднее?
Врач в упор не заметил шутку. Взял молча стул, сел напротив.
– Что-нибудь болит?
– Голова. То есть сейчас она болит, а прежде раскалывалась.
– Вы понимаете, где находитесь и какое сегодня число?
– Подозреваю, что в какой-то московской клинике. Я прилетел пятого марта, в четверг. У меня здесь много дел, потому надеюсь, что сегодня максимум шестое.
Врач кивнул, словно услышав правильный пароль.
– Да, вы в госпитале для командного состава. Сегодня шестое марта, пятница… Свет не беспокоит?
