у старухи Ма́йтэ в прошлом году В начале марта, вспомни. Приехал сюда с кучей оборудования…
– A-а!.. Сраный шведишка! Так бы и говорил – мне нужен сраный шведишка с проплешинами на темени и кадыком с арбуз размером!.. Стихийное бедствие – вот что нас постигло с его прибытием. Разве нет?
– Наука – всегда стихийное бедствие.
– Как ты прав, друг мой Маноло, как ты прав!.. Неизвестно, что случилось бы с нашим островом, если бы мы его не выпроводили тогда. Конечно, мы были не очень почтительны…
– Почтительны! Да мы выгнали его взашей!
– Ты предпочел, чтобы он остался? Чтобы продолжал все тут вынюхивать, высматривать, совать нос куда не следует…
– Он ученый, а ученые всегда суют нос куда не следует.
– А если бы он узнал?.. Если бы его дурацкие приборы…
– Вообще-то приборы не были такими уж дурацкими.
– Как будто ты в этом разбираешься! Не смеши меня, Маноло.
– Он кое-что рассказывал про эти приборы. Особенно много про один, самый главный. Забыл, как он называется…
– Вот-вот! Из твоей башки все утекает, как из худого ведра!
– Пусть. Мне нужен Морайя. И его прибор. Он может точно определить местоположение кита и узнать, чего хочет кит. Так говорил Морайя. Или примерно так.
– Твой Морайя такой же недоделанный, как и ты. Китов у нас отродясь не бывало.
– Раньше не бывало. Но происходят… как это? Глобальные тектонические подвижки. Течения меняются… Тебе ли не знать про течения, Анхель-Эусебио?
– Да. У меня на них чуйка! Или внутренний локатор, выражаясь научным языком. Так уж я устроен, что распознаю их без всяких приборов…
– Вот и Морайя говорил, что ты – самый настоящий феномен.
– …и то, что они меняются, для меня не секрет. Загвоздка в том, что ведут они себя по-подлому, выносят на поверхность всякую хреновину Ну что бы им не повернуть тогда к Сан-Хавьеру? К Санта-Поле? Пусть бы и разбирались там с тремя сучками…
– Морайя был о тебе высокого мнения. Чрезвычайно высокого.
– Не иначе как умаслить меня хочешь, друг мой Маноло? Чтобы я изменил свое мнение о сраном шведишке…
– Я вовсе не прошу тебя изменить мнение о нем. Просто говорю: он нужен мне. Он и его прибор. Иначе никак не понять, что хочет сказать девушка. Которая выбрала меня. Тебе, наверное, неприятно все это слышать…
– Да я просто в бешенстве!
– А его адрес у тебя не сохранился?
– Не сохранился. К чему мне его адрес?
– Он давал его тебе, я знаю. Вырвал лист из ежедневника и написал адрес на нем. И выразился в том смысле, что если случится что-нибудь интересное…
– У нас вот уже три года случается что-нибудь интересное. Каждую зиму. Только знать об этом какому-то сраному шведишке вовсе не обязательно. И никому не обязательно. Это тайна, будь она неладна! Наша с тобой тайна. Я уже язык сбил, втолковывая тебе про нее. Но ты, я смотрю, не хочешь униматься.
– Дело не во мне, Анхель-Эусебио! Ты
