оценивающе окинула матроса своим цепким взором и беспощадно улыбнулась.
– А-а-а… все ясно. Тут у вас особый случай, как я погляжу…
– Особый, – кивнул Паша. – Случай…
Она открыла свою медицинскую сумку и достала одноразовый шприц немаленьких размеров. Порывшись, извлекла упаковку с ампулами какого-то обезболивающего препарата.
– Попу подставляй, матрос!
Матрос, ища защиты, вымученно посмотрел на своего командира роты, но Паша состроил каменное выражение лица, светящееся неприступностью и решимостью довести начатое дело до конца.
– Смелее! – задорно подсказала фельдшер.
– Может, не надо? У меня уже все прошло… – тихо и нерешительно промычал матрос.
– Ничего не знаю. Снимай штаны!
Она подмигнула Шабалину, и тот краем рта, чтобы не увидел матрос, улыбнулся.
– Наталья, – спросил Федяев, – матрос вернется в строй?
– Всенепременно! – усмехнулась она. – Спасем мы вам матроса! Морская пехота своих не бросает! И этого болезного мы не бросим!
Сидоренко медленно снял шлем, расстегнул ремни бронежилета, и Хвостов помог ему снять броню. Потом матрос расстегнул брючный ремень и приспустил штаны, оголяя ягодицы. Холодный декабрьский ветер заставил его страдальчески поморщиться.
– О, – усмехнулась Наталья. – Такая попа спортивная, а показать стеснялся…
Она протерла ваткой со спиртом «мишенное поле» и с силой воткнула туда иголку. Матрос приглушенно вскрикнул.
– Готово! – звонко доложила фельдшер. – Минут через двадцать подействует. Эффект на острие иглы…
Матрос вымученно кивнул.
– Здесь стой, – сказала ему фельдшер. – Чтобы я видела, как у тебя идет процесс выздоровления.
– На огневом рубеже военнослужащие находятся в средствах защиты! – громко напомнил Шабалин.
Матрос медленно начал надевать бронежилет, умудряясь напялить его на себя задом наперед. Миша Хвостов рывком поправил его, помог застегнуть ремни и водрузил на голову матроса защитный шлем.
– Если бы я такое про цитрамон и казарму сказал своему ротному, – не выдержал старшина, – когда служил срочку, я бы потом замучился бегать по полигону в броне и противогазе. Вместе со всей ротой.
– Прошли те славные времена, – вздохнул подполковник. – Ныне матрос уже не тот пошел. Чуть что – сразу в прокуратуру бежит, да в комитет солдатских матерей. Случись беда – кто воевать будет? Мы в Чечне в свое время четко знали – задача, поставленная матросу, будет выполнена им любой ценой, даже ценой своей жизни. А что сейчас? Цитрамон и коечка в казарме…
– Ничего, товарищ подполковник, – уверенно сказал Паша. – Мы и в новых временах найдем способ качественно донести до сознания личного состава всю пагубность безответственного отношения к службе вообще и преодолению тягот
