что близость взаимоотношений может только все запутать и осложнить. А беспорядка в чем-либо он не выносил. С точки зрения профессиональной этики, следовало вообще избегать близости отношений в работе, держать друг друга на определенной дистанции, отделившись своего рода буферной зоной, тем более что оба партнера были при оружии.
Вдалеке прокатились глухие раскаты грома.
В разбитое, с торчащими в раме острыми осколками стекла, огромное окно ворвался прохладный ветер и вихрем пронесся по залу ресторана. На полу затрепетали и закружились разбросанные по всему помещению бумажные салфетки.
Близость дождя обрадовала Гарри. Слишком много в мире накопилось грязи, которую необходимо было смыть.
– К психотерапевту пойдешь? – спросила Конни.
– Нет, – ответил Гарри. – У меня все в порядке.
– А может, кончишь работу да махнешь домой?
– Не могу же я свалить все на тебя.
– Да я тут мигом управлюсь одна.
– А писанина?
– И с ней тоже.
– Ага, а кто лепит ошибку на ошибке, я или ты?
Она неодобрительно покачала головой.
– Да ведь ты сейчас комок нервов, Гарри.
– А делов-то – всего ничего: освоить компьютер и пройти спецподготовку по правилам орфографии.
– В меня только что гранату швырнули, а ты мне о каких-то там сраных правилах орфографии талдычишь.
Он понимающе кивнул и поднялся из-за стола.
– Еду в Центр и сажусь за писанину.
Под аккомпанемент почти не смолкающих глухих раскатов грома к телу убитой женщины приблизились двое одетых в белые халаты работников морга. Под присмотром помощника следователя они стали готовить труп к отправке в морг.
Конни протянула свою записную книжку Гарри. Для отчета ему может понадобиться то, что она туда успела внести.
– Увидимся позже.
– Пока.
Один из работников раскрыл полупрозрачный мешок для тела. Он был так туго сложен, что слипшиеся пластиковые поверхности отделялись друг от друга с тягучим, хрустящим, почти живым и оттого еще более неприятным звуком.
Гарри сам себе удивился, когда его чуть не стошнило.
Женщина лежала лицом вниз, и он видел только ее затылок. Один из следователей сказал, что пули прошили ей лицо и грудь. И Гарри боялся взглянуть на ее лицо, когда тело станут переворачивать, чтобы положить в мешок.
Усилием воли подавив тошноту, он отвернулся и заспешил к выходу.
Конни сзади негромко позвала его:
– Гарри!
Он неохотно оглянулся.
– Спасибо тебе за все.
– И тебе спасибо.
Скорее всего это будет их первое и единственное упоминание того, что оба живы только благодаря четким и слаженным совместным действиям.
Не останавливаясь и заранее содрогаясь при мысли о
