круги на одном и том же месте. Он жужжал, как большое насекомое. Время от времени однообразный гул прерывался нестройным лаем зениток, скрытых в горах.
В открытом поле некуда спрятаться, я был виден летчику как на ладони и вполне мог стать отличной мишенью. Но я попал в такой переплет, что подобная ерунда меня больше не волновала.
Пот лил с меня в три ручья, поэтому пришлось обмотать голову платком и уже сверху нахлобучить фуражку. Закинув винтовку за спину, я бодрым шагом устремился к цели. У меня поднялась температура, но в последнее время меня часто лихорадило, это стало обычным явлением. Похоже, я был обречен, и мне хотелось прожить последние часы и минуты, дыша полной грудью. Стоило ли обращать внимание на такие досадные мелочи, как повышенная температура?! Если болезнь не поддается лечению, то ее начинают игнорировать.
Я неутомимо шагал вперед, лишь изредка останавливаясь, чтобы сплюнуть подступавшую к горлу мокроту. Я думал о смертоносных туберкулезных микробактериях, поразивших мой организм в Японии, после того как я страшно обгорел на тропическом солнце. И мысли эти доставляли мне мучительное наслаждение.
Я дошел до лесной опушки и в раздумье остановился у развилки. Прямо узкой лентой тянулась тропинка, скользившая по холмам в соседнюю долину, где располагался госпиталь. Налево ответвлялась дорожка, которая змеилась у подножия пологого отрога, исчезала в бурной речке, появлялась на другом берегу и в конце концов тоже выводила к госпиталю. По холмам я мог бы добраться до нужного места намного быстрее, но за последние двадцать четыре часа мне довелось проделать этот путь трижды. Томимый жаждой разнообразия, я под влиянием минуты избрал иной маршрут и отправился окольной дорогой.
В лесу стоял полумрак. Стежку осеняли огромные деревья, напоминавшие дубы. У корней исполинов буйно разрослись кустарники и диковинные ползучие растения. Они простирали друг к другу ветки, сплетали побеги-щупальца. Землю устилал плотный ковер из мха и прелых листьев – здесь, в тропиках, они опадают независимо от времени года. Тропинка, как резиновая, мягко пружинила у меня под ногами. Шорох сухой листвы походил на чьи-то вздохи. Неожиданно я вспомнил, как скитался по родным просторам Мусасино. Понуро опустив голову, я поплелся дальше.
Внезапно меня пронзила странная мысль. Я вдруг осознал, что в первый раз в жизни бреду по этой тропе и никогда более моя нога не ступит на нее. Я остановился как вкопанный и медленно огляделся по сторонам. Все замерло, воцарилась мертвая тишина. Вокруг высились огромные темные деревья с необъятными прямыми стволами, широко раскинутыми толстыми ветвями и разлапистыми листьями. Исполины и правда напоминали дубы, те, что в изобилии растут в Японии. Я не знал, как они называются. Летели годы, десятилетие сменялось десятилетием, а деревья все тянулись и тянулись к солнцу. Я появился под их кронами на миг и скоро вовсе исчезну с лица земли, а после моей смерти исполины как стояли, так и будут стоять еще не одну сотню лет…
Вообще-то
