случится, то поверят им.
– И передай подружке, увижу ее рядом с Максом… – договаривать Катя не стала, в туалет зашли какие-то девчонки. Да и что договаривать-то, и так все очевидно.
Едва не опоздала на пару, даже Епифанцева была уже в аудитории. Я зря надеялась, что от меня отстанут: пока шла по рядам со всех сторон доносился шепот и еле сдерживаемые смешки. Сходила, называется, на свидание. Чувствую себя, как на арене, но не цирка, а Колизея. Вот-вот все зрители дружно повернут большой палец вниз…
– Ты где была? Я тебе писала, – Машка сердита, бесится, когда меня нет рядом или не знает, где я. И почему-то не всегда понимает, что я тоже могу злиться, когда она непонятно, где и с кем зависает. Отвечать не стала, быстро открыла тетрадь и приготовилась записывать за преподавателем.
– Attention, please. It’s time to speak about…
Поговорить нормально с Машкой удалось только после пар. Я не стала рассказывать во всех деталях, что произошло. Упомянула лишь, что Катя с Максом вернулись.
– Надеюсь, ты не собираешься продолжать ходить за Полянским? – Меня мало волновали угрозы Рыжей, куда больше беспокоил сам Полянский и его друзья. В особенности – один его друг.
– Не собираюсь, можешь не волноваться. Других забот хватает.
Я промолчала, и разговор сам собой прекратился. Каждый думал о своем: я – о предстоящем первом рабочем вечере в баре, у Епифанцевой на уме была очередная тусовка.
К своим 19 годам я успела сменить немало работ и подработок, я писала и редактировала, разносила документацию, продавала мороженое в парке… А вот официанткой как-то еще не приходилось. Странно? Наверное, дело в бабушке, точнее в ее отношении к подобным заведениям и людям, которые там работают. Она не была ханжой, многое мне позволяла, но в такие места меня никогда не пускала. Понятно, что я была маленькой тогда, но будь даже взрослее, вряд ли бы одобрила мой поход туда. И уж тем более была бы против моего решения там работать.
Мне лет 10, мы идем с кладбища, каждый год в этот день я приношу цветы на могилы родителей. Я почти их не помню, иногда мне снится высокая красивая женщина с длинными волосами и очень доброй улыбкой. Я знаю, что это моя мама, их с отцом фотография стоит на тумбочке рядом с диваном. Однако воспоминания такие расплывчатые… Вот мы на детской площадке, здесь много детей… Мама, рядом какая-то красивая тетя, я бегаю с какими-то детьми… Мы смеемся…
Отца не помню совсем. На фотографии с мамой стоит невысокий лысеющий мужчина в очках и с уже заметным пивным животиком. Он немного ниже мамы, но дело не в росте или лысине, просто я не могу поверить, что у этих людей есть что-то общее, что у них семья, ребенок…
Я не сразу поняла, что меня так смущает в этой фотографии. Лишь когда у меня появился первый в моей жизни друг, и, сидя у него дома, мы рассматривали свадебный альбом его родителей, я, наконец, осознала, в чем дело. Я не видела радости на этой фотографии. Мама улыбается, но улыбка какая-то вымученная, ненастоящая что ли. Стоит прямо, как будто одна, сама по себе. А папа… Папа держит ее за руку и улыбаясь смотрит на нее. Робко
