Викторовны нет дома.
– Странно. Она сама просила меня позвонить… Это Степан Андреевич. Передайте ей, что я согласен постелить вместо паркета линолеум…
На следующий день он ушел рано, даже не заглянув в спальню. А в обед позвонил приятель-журналист и сообщил, что едет в Чечню.
– Чего ты там не видал? – удивился Калязин.
– Командировка. Обещали автомат выдать. Мужская работа. Ты-то хоть помнишь тяжесть «акаэма» на плече?
– Не помню…
– Ну конечно, тебя только Инкины ноги на плечах интересуют. Вот так мы империю и профукали.
– А можно без пошлостей?
– Можно, но скучно… Черномырдина не забывай кормить! Если похудеет, откажу от дома. Понял? Ключи оставлю, где обычно…
– Понял, спасибо! – И, бросив трубку, Калязин метнулся в приемную к Инне. – Сегодня едем в Измайлово! – шепотом доложил он.
– Но мы там были позавчера! – удивилась она, привыкшая к еженедельности свиданий.
– Открылись новые обстоятельства!
Девушка строго посмотрела на Сашу, вздохнула и стала звонить, отменяя примерку, назначенную на вечер. По пути Саша остановился у супермаркета и, делая вид, что не понимает ее недоуменных взглядов, накупил целую сумку разных вкусностей и вина. Черномырдину достался такой огромный кусок колбасы, что кот долго не мог сообразить, с какой стороны начать есть, а потом, налопавшись, круглыми желтыми глазами удивленно следил за ненасытными людьми, нежно терзавшими друг друга на скрипучем диване.
Когда Инна с обычной неохотой встала, чтобы идти в душ, Калязин тихо попросил:
– Не надо!
– Милый, но мы же не можем здесь остаться?
– Можем…
– Ты… Сделал это?
– Да, я сделал это! – рассмеялся он и изобразил зачем-то идиотский американский жест: – И-е-е-ссс!
– А она?
– Она согласна, чтобы у меня была любовница!
– Зато я теперь не согласна, чтобы у тебя была жена… – Сказав это, Инна посмотрела на него с той строгой неприступностью, какую напускала на себя только в издательстве.
– Ты останешься? – жалобно спросил он.
– Завтра.
Одному на новом месте Саше спалось плохо, а вдобавок привиделась какая-то чертовщина: будто бы среди ночи вернулась Инна, тихонько легла рядом, и он стал нежно гладить ее в темноте, а потом вдруг с ужасом обнаружил, что от привычного шелковистого эпицентра нежная шерстка стремительно разрастается, покрывая все девичье тело. Утром он обнаружил рядом спящего Черномырдина.
К вечеру следующего дня Калязин заехал домой за вещами. Татьяна все так же неподвижно лежала на кровати и не брала трубку звонившего не переставая телефона. Казалось, она вообще за эти двое суток не вставала. На столе осталась грязная посуда, чего никогда прежде не было, а в пустой ванне так и валялись все еще мокрые носки.
– Я пошел! – сообщил Калязин, заглянув в спальню с большой спортивной
