глупых правил я должна чуть не полдня провести с чувством вины!
– Левую руку в плече потянул, – дополняет Кристо свой отчёт. Я киваю идущим навстречу гвардейцам. Ловаш одно время горел идеей приучить «волков» отдавать друг другу честь; мне пришлось очень настойчиво объяснять ему, почему это никак невозможно, и читать лекцию о менталитете цыган вообще и «волков» в частности. Заодно мы рассмотрели и отложили как не самую лучшую мысль о выборе высоких киверов форменным головным убором гвардейцев. В качестве компромисса между киверами и по-граждански вольготно выставленными шевелюрами родились уставные косынки в духе юных следопытов. В парадном варианте к ним крепились возле правого виска специальные кокарды. По счастью, этим чувство прекрасного нашего императора оказалось вполне удовлетворено.
Святая мать, всё, что я действительно решаю на своей должности – дизайн атрибутов гвардейской формы.
– Потянул? Сильно? На тренировке?
– Нет. На репетиции парадного выхода императора в помещение.
О да, любимое развлечение Ловаша. Парадный выход императора в помещение – это не какое-нибудь жалкое заседание министров по вопросам расчёта бюджета Венгрии на следующее полугодие.
Ладно, достоинство Батори не в том, что он отличный экономист или дипломат, а в том, что он умеет окружить себя отличными экономистами и дипломатами. Просто у меня снова испортилось настроение и хочется поворчать.
А вот караульные дворцовой гвардии – в отличие от императорской, всё-таки в киверах – чеканным движением вскидывают руки к козырькам, отдавая нам с Кристо честь.
Чем ближе выход, тем больше у меня портится настроение.
Я не хочу домой. Я – не – хочу – домой.
Я там задыхаюсь. Я задыхаюсь в чудесной просторной трёхкомнатной квартире в новой удобной многоэтажке – доме для чиновников, куда нам пришлось переехать по настоянию Ладилава Тота. Я задыхаюсь в одной квартире с мужем и свекровью. Я не имею ничего против них самих, но мы сидим там почти всё время, будто пауки в банке. Мы сожрали друг другу весь кислород. Напряжение последнее время стало ощутимым даже физически: постоянно кто-то кого-то чем-то заденет, или что-то уронит, или обольёт, хотя места, казалось бы, всем хватает. Я не привыкла так жить. До обряда я шаталась по городу, как мне вздумается, выступала, болтала с подружками в кафе… То есть, я могу поболтать с Госькой здесь, в служебной столовой, но мне кажется не очень хорошей мысль щебетать о своём, о девичьем в присутствии пары десятков лишних ушей. Это как-то совсем глупо.
– Может быть, немного во дворе посидим? – предлагаю я, втискиваясь в салон служебного автомобиля. Да, я маленькая, а салон довольно большой, но мне отчаянно не хватает воли; я влезаю в машину с этим своим желанием воли, и вместе нам ужасно там тесно.
– Лилян, я устал, – морщится муж.
Мы
