любви пожелания матери или подчиниться судьбе? Эта мысль угнетала меня, и в будущее я смотрел со страхом».
И судьба словно бы подтвердила его опасения: приехав домой к родным, Никола сразу же заразился холерой, которую переносил очень тяжело. «…Во время болезни, когда все думали, что я умираю, в комнату стремительно вошел мой отец, чтобы поддержать меня такими словами: “Ты поправишься”. Как сейчас вижу его мертвенно-бледное лицо, когда он пытался ободрить меня тоном, противоречащим его заверениям. “Может быть, – ответил я, – мне и удастся поправиться, если ты позволишь мне изучать инженерное дело”. “Ты поступишь в лучшее учебное заведение в Европе”, – ответил он торжественно, и я понял, что он это сделает. С моей души спал тяжкий груз. Но утешение могло прийти слишком поздно, если бы меня удивительным образом не вылечила одна старая женщина с помощью отвара из бобов. В этом не было силы внушения или таинственного воздействия. Средство от болезни было в полном смысле целебным, героическим, если не отчаянным, но оно возымело действие…»
Правда, не обошлось и без последствий: после мучительной болезни у Теслы появился маниакальный страх перед возможностью снова подцепить какую-нибудь инфекцию. Он стал чаще мыть руки. Заметив муху, ползающую по столу, требовал замены всех блюд. На протяжении всей жизни Тесла оставался мнительным и болезненно брезгливым, что особенно проявлялось в периоды его материального благополучия. Вообще, все недуги Николы Теслы, несомненно, имели характер редких аллергических заболеваний, связанных с повышенной реакцией органов чувств на внешние раздражители, что, безусловно, наложило отпечаток на весь образ его жизни.
Другая странность, которая обнаружилась после болезни, заключалась в том, что Тесла стал регулярно видеть вспышки света и образы, которые заменяли реальные объекты и в какой-то мере отвлекали от постоянных внутренних размышлений. Причем эти образы предметов и бытовых сцен были весьма реалистичны, однако Тесла утверждал, что он вполне четко отличал их от воображаемых. Объясняя происходившее с ним, он называл эти приступы видениями того, чему он был свидетелем ранее: некие события волновали его, а затем вдруг вновь представали перед ним, совершенно правдоподобные и неотступные даже тогда, когда он пытался избавиться от них.
«В желании освободиться я, таким образом, постоянно искал новых видений и вскоре исчерпал знакомые мне картины из дома и из ближайшего окружения. После того как я неоднократно прибегал к этим ментальным упражнениям, пытаясь отогнать все свои призраки, я заметил, что “обычная жизнь” терпит поражение, реальность призраков становится все вернее. Затем я инстинктивно начал совершать экскурсы за пределы моего маленького мира, в котором жил, и вскоре увидел новые сцены. Вначале они были довольно туманны и убегали при попытке сосредоточиться на них, но вскоре мне удалось их задержать. Они приобретали силу и ясность и, наконец, сделались конкретными, как и подлинные
