желудком. Надеясь, что меня не стошнит, старалась смотреть в окно.
Поездка была сплошным мучением. Мы останавливались несколько раз, чтобы поесть и размять занемевшие конечности. Когда мы проезжали через лес, отец был в сильном напряжении и не отрываясь смотрел в окно. Кроме того, он постоянно спрашивал кучера, не видит ли он что-то подозрительное. Мне сразу стало понятно, что папа боится нападения слуг Аскгласса, который мог решить довести дело до конца. Но скорее всего тёмный маг решил пока этого не делать, стараясь понять, кто из светлых магов мог отбить атаку его слуг. Вот потому отец и решил отправить нас подальше от дома, воспользовавшись его замешательством.
Несмотря на волнение отца, путешествие проходило спокойно. Когда стало темнеть, мы остановились в трактире. Измученные и уставшие, с трудом смогли впихнуть в себя ужин. Глаза слипались сами по себе, мы едва не уснули за столом. Спасть пришлось всем в одной комнате на жёстких матрасах набитых соломой. Кроме того, было ужасно холодно и мы цокая зубами, кутались в ветхие одеяла. Проснувшись рано утром позавтракали непонятной кашей, которая по цвету и консистенции напоминала жидкую грязь. На вкус она была ни чуть не лучше чернозёма. С трудом впихнув в себя эту гадость, снова отправились в путь.
В этот раз отец волновался меньше. С каждым километром мы отдалялись от замка тёмного мага, отчего всем становилось легче и спокойней на душе. Но это лишь немного скрасило ужасную поездку, так как нас невыносимо трясло на ужасной дороге и кидало из стороны в сторону. Болтаясь внутри кареты, мы то и дело бились о твёрдые стенки, набивая себе синяки и шишки. Потерев ушибленный в очередной раз лоб, уже просто мечтала поскорее оказаться в монастыре. Всё чаще и чаще раздавалась отборная ругань кучера, который подскочив на очередной яме, с трудом удерживался на козлах. Первое время отец ругался на него, но вскоре ему надоело и он, как и мы, не обращал на это внимания. Я искренне жалела мужчину, ведь мне самой хотелось красноречиво высказаться по поводу состояния дорог.
Настроение в карете ухудшалось с каждым часом. Нодди всё чаще хлюпала носом, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь. Цепляясь за руку старшей сестры, она то и дело вытирала нос платком. Мы с Тассо ещё держались, непрерывно глядя в окно на надоевший пейзаж, который практически не менялся вот уже больше суток. Рассматривая на всю эту зелень, мысленно была дома на пастбище, рядом с Нильсом и дракончиками. Воспоминания о друге не давали мне сдаться, помогая сбежать от гадкой реальности.
В конце второго дня пути, когда мы уже изнемогали от усталости, вдали показался огромный древний монастырь. Я бы никогда не могла подумать, что обрадуюсь ему, увидев острые пики крыш и услыхав заунывный колокольный звон. Наступил вечер, монахинь и воспитанниц призывали к вечерней службе. Стараясь не думать, что мне вскоре предстоит носить унылое чёрное платье и во всём слушаться монахинь, мечтала скорее попасть внутрь. Каменные стены старого строения сулили нам тепло и горячий ужин.
Отец расцеловал нас
