он создавал множество помех другим, постоянно указывая на их ошибки, и теперь стал одним из самых ценных советников Императора, а также его посредником, внушавшим страх всем в Империи.
– Губернатор, требуется ваше присутствие на Корусанте, – помолчав, объявил Амедда.
Таркин подошел к столу и сел, расположившись в центре поля обзора голокамеры.
– Обязательно попытаюсь найти время для визита, визирь.
– Прошу прощения, губернатор, но этого недостаточно. Вероятно, мне следовало сказать, что ваше присутствие требуется срочно.
– Мне очень жаль, визирь, – пренебрежительно отмахнулся Таркин, – но это никак не меняет того факта, что у меня есть свои приоритеты.
– Приоритеты какого рода?
Таркин ответил Амедде столь же безрадостной улыбкой. Вряд ли кому-то повредило бы, если бы он поделился с Амеддой информацией об ожидаемых поставках оборудования с Дальней базы на Джеонозис, в том числе жизненно важных компонентов для генератора гипердвигателя боевой станции, но его никто к этому не обязывал.
– Боюсь, мои приоритеты касаются только тех, кому положено знать.
– В самом деле? То есть вы отказываетесь?
В окруженных розовой каймой лазурных глазах чагрианина промелькнуло нечто, заставившее Таркина помедлить.
– Скажем так: мне не хотелось бы сейчас покидать свой пост, визирь. Если желаете, я лично изложу Императору причины.
– Это невозможно, губернатор. Император в данный момент занят.
Таркин наклонился к камере:
– Настолько занят, что не может коротко переговорить с одним из своих моффов?
– Не могу сказать, губернатор, – притворно-усталым тоном ответил Амедда. – Дела Императора касаются только тех, кому положено знать.
Таркин уставился на голограмму. Его двоюродный дед Джова отдал бы все ради того, чтобы украсить головой чагрианина стену своей хижины на Гиблом плато.
– Может, все же объясните, в чем причина подобной срочности? – спросил он.
Амедда склонил набок массивную голову:
– Это вам следует обсуждать с Императором – поскольку именно он приказал вам прибыть на Корусант.
Таркин с трудом подавил гримасу:
– Могли бы и с самого начала сказать, визирь.
– И лишить себя возможности слегка развлечься? – бросил на него высокомерный взгляд Амедда. – Может, в следующий раз.
Чагрианин завершил сеанс связи, и голограмма исчезла. Таркин несколько мгновений продолжал сидеть, затем вызвал протокольного дроида.
– Мне срочно требуется та форма, – сказал он вошедшему RA-7.
– Конечно, сэр, – кивнул дроид. – Дам фабрикатору команду немедленно начать.
Таркин вызвал с голографического стола собственное трехмерное изображение в военной форме и окинул его взглядом, вновь вспоминая Эриаду и слова Джовы: «Окровавленной она будет смотреться еще лучше».
