на Безвестницу, только об одном и думает, то я даже и не знаю, что об этом негодяе думать. – С чем мадам Кюри, после краткого изучения выражения осунувшегося лица своего Кюри-супруга, наклоняется к своему зрительному прибору и начинается вглядываться в душу Леонида.
Ну а Леонид до этого момента даже и не помышлял, такого непристойного рода умные мысли думать против Безвестницы, и он если на то пошло, то был убеждённый однолюб и на этот счёт буквальный трезвенник. Правда, в тоже время он человек, со всеми своим рефлексами мыслей, которые не смогли не отреагировать на такую в свой адрес «заботу» и присмотр со стороны благочестия мадам Кюри. И Леонид себе позволил, правда, только задаться в эту сторону вопросом. – А почему, собственно, меня все в этом постоянно подозревают? Неужели, на нейронном уровне людьми чувствуется такая моя устроенность жизни, где я удовлетворённый жизнью только с одной гражданкой, не оглядываюсь по сторонам в поиске увлечений.
И хорошо, что тут о нём вдруг вспомнил Людвиг и с помощью своего вопроса прогнал все эти мысли. – Ну что, увидел? – спросил Людвиг.
– Всякую глупость. – С усмешкой ответил Леонид.
– И мне тоже самое видится, когда я вижу нетронутую рукой красоту. – Вздохнул Людвиг. После чего Людвиг вроде как взбодряется и риторически спрашивает Леонида. – А она, как думаешь, что видит? – И хотя Леонид многое надумал на этот счёт, он решает не распространяться, а лишь пожимает в ответ плечами. Чего как раз и нужно было Людвигу, у которого уже заготовлен ответ.
– А она не смотрит на нас, а она всем этим своим видом показывает, что она отлично видит, кто мы есть на самом деле такие. – Заявляет Людвиг, сам прищурившись, глядя на Безвестницу. И, пожалуй, Людвиг попал в точку, по крайней мере, по мнению Леонида. И только Леонид так подумал, как Людвиг своим неожиданным поведением с экспрессией, стопорит его в мыслях.
Так Людвиг наклоняется к Безвестнице, и с яростным выражением лица, громоподобно оглушает всех своим вопросительным обращением к Безвестнице. – Верно, я говорю?! – Что заставляет Леонида прищурить глаз, а другой рукой, а точнее пальцем руки, начать прочищать оглохшее ухо. После чего он задаёт свой насущный вопрос. – И что это сейчас было?
– Хотел разбудить в ней то, что в ней ещё живо. Ведь что-то в ней заставляет так по живому выглядеть. А это, – хочешь считать меня сумасшедшим, считай, – по моему убеждению, есть подаваемый нам сигнал от…скажем так, концентратора её живой сущности, или души, как кому привычней. – Людвиг в ожидании своего понимания посмотрел на Леонида. И Леонид его не подвёл. – Не сумасшедшим, а помешенным на идее фикс под воздействием внешних факторов. Что же насчёт сигналов, то и с этим я с тобой соглашусь. Их подают рефлексы через свои спазмы.
– А я от тебя ничего другого и не ожидал услышать. Ты ведь у нас во всём органичный человек, то есть ограниченный своими убеждениями в главенстве естества человек. –
