style="font-size:15px;"> – Дело твое.
На полянке появились еще двое. Панчо с приятелем. Деловито направились к пленникам, выдернули из группы девочку лет десяти. Женщину, попытавшуюся им помешать, приятель Панчо ткнул кулаком в лицо. Та упала. Приятеля Панчо это очень развеселило. Панчо что-то громко сказал, обращаясь к остальным пленникам.
Парочка, мучившая подвешенного, на некоторое время прекратила игру, заинтересовались. Ублюдки.
– Он говорит: если кто после его удара устоит на ногах, может быть свободен, – перевел Сэм. – Он шутник, наш Панчо! – добавил мулат, ухмыльнувшись.
Тут девочка, о которой на время забыли, сорвалась с места и бросилась к Черепанову.
Упала на коленки, обхватила ноги Геннадия и быстро-быстро заговорила. В ее черных и блестящих антрацитовых глазах плескался ужас.
Хрупкие смуглые плечи, толстые черные косы с вплетенными яркими перьями, в вырезе платья, между чуть обозначившихся грудей – дурацкая китайская игрушка на красном шнурке. Запах юной, нагретой солнцем кожи… Запах не женщины – ребенка…
– Что она говорит? – спросил Черепанов, хотя и так было ясно, о чем она говорит.
– Прогони ее, – велел Сэм. – Быстро!
А к ним уже двигался Панчо.
Головорез был намного выше Черепанова и так же широк в плечах. Он наклонился, намереваясь отцепить девочку от ног Геннадия.
– Не тронь ее! – четко произнес летчик по-английски.
Панчо медленно выпрямился, поглядел на Черепанова сверху вниз. Осклабился.
– Что, русский, любишь маленьких сучек? – перевел Сэм. – Они пока не про тебя. Ты еще не заработал. А если свербит, можешь трахнуть вот ее! – Меченый махнул в сторону свиньи, рывшейся в отбросах. – Хочешь?
– Или тебя, – холодно произнес Геннадий. – Не вижу разницы между тобой и свиньей.
Не стоило это говорить, но Черепанов ничего не мог с собой поделать.
Сэм запнулся…
– Что он сказал? – потребовал по-испански Панчо.
– Переведи ему, Сэм!
Мулат перевел. Очевидно, перевод был точен, потому что Панчо тут же перестал ухмыляться.
– Посмотри на это, русский? – В руке латиноса был здоровенный автоматический пистолет. «Ингрем», кажется. – А теперь туда! – Панчо выбросил руку, грянул выстрел, и подстреленный попугай тяжело плюхнулся на землю. Пуля напрочь снесла его голову.
– Хочешь попробовать? – Пистолет уже глядел в переносицу Черепанова.
«Не „ингрем“, – подумал Геннадий. – „Ингрем“ одиночными не стреляет. И откидного приклада нет».
– Панчо, нет! – выкрикнул Сэм. – Не спорь с ним, летчик! Он дурной, он выстрелит! – Мулат был по-настоящему испуган. Он нес за Черепанова личную ответственность перед Ляном.
Геннадий на пистолет не смотрел. Он смотрел прямо в глаза меченого.
– Отпусти меня, детка, – сказал он по-русски и погладил юную индианку по гладким волосам.
Девочка
