рил?
– Наверное, – кивнул мальчик.
– Ну ты чего? Надо держать удар.
– А я старался. – Ганимед расплылся в сияющей детской улыбке. – Но он меня старше на пять смен!
Монах усмехнулся и похлопал мальчика по плечу.
– Послушай меня, парень. Тренировки – серьёзное дело. Ты ведь готовишься стать воином?
– Ну да, – ответил Ганимед и проводил взглядом бабочку, что вылетела из травы и умчалась с дуновением ветра.
– Ты уже большой. Посмотри на себя: тебе семь, а ты уже больше, чем я. А что дальше будет?
– Стану как все воины Мирвара. По сравнению с тобой, Нарада, я буду просто великаном.
– Это точно, – улыбнулся монах. – Ты станешь сильным зелёным великаном. Я, наверное, буду тебе по пояс.
– Ага, – согласился Ганимед.
– А знаешь что? Ты ведь будешь не таким, как все: с виду, конечно, страшным, но с добрым сердцем… Очень добрым, Ганимед.
– Почему это страшным? – посмотрел на старика семисменный гигант. – Мирварианцы очень красивые.
– Красивые, конечно, – задумчиво ответил Нарада. – Только вашу бы красоту да в мирное русло… Знаешь, Ганимед. Я слышал выражение на планете Земля: «Красота спасёт мир». Хорошее, правда?
– Интересное, – кивнул мальчик.
– Вот и я про это говорю. Но красота Мирвара не спасает мир, она разрушает его.
– Война – это разрушение. Я знаю.
– Верно, – вздохнул монах. – Оказывается, всё ты уже знаешь.
– Нарада, – мальчик посмотрел в добродушные глаза старика, – расскажи мне про солнце.
– Что, опять? – вздёрнул брови тот.
– Опять. Расскажешь?
– Конечно. Давай садись нормально.
Ганимед сел рядом с монахом, и их бритые головы оказались вровень друг с другом. Мальчик прищурился, глядя прямо на солнце.
– Больно смотреть? Правда?
– Больно, – шёпотом ответил Ганимед. Глаза его заслезились.
– Всё правильно, это очень яркое солнце. Не то что на Мирваре. В вашем мире солнце – тусклый фонарь, на который можно смотреть, не щурясь, сколь угодно долго. У вас мало света, а здесь очень много. Здесь очень тепло, и посмотри вокруг, Ганимед, – как много красок.
– Да-а. Всё очень красивое, Нарада. – Ганимед проморгался и стал смотреть на траву, прогоняя солнечных зайчиков. – Давай дальше.
– Это солнце, Ганимед, светит для хороших людей, таких, как ты и я. Оно доброе и ласковое. Под этим солнцем всё расцветает и становится лучше.
– Как же я хочу жить здесь, чтобы каждый день видеть это хорошее солнце, – посмотрел на Нараду Ганимед.
– Когда-нибудь будешь, – улыбнулся старик в ответ.
– Да-а. Буду, – ответил малыш, прикрыл глаза и, казалось, о чем-то задумался.
– Во сколько сегодня встал? Поди, рано?
– А? – очнулся Ганимед. – Да, ещё пяти не было.
– И сразу на тренировку?
– Конечно. Почти сразу, – кивнул мальчик.
– Это хорошо, – дружелюбно улыбнулся Нарада.
– Не-ет. Надоело. Ничего хорошего в этом нет. Я не хочу заниматься.
– Да ты что? – изобразил удивление Нарада. – Заниматься надо. Ты же хочешь стать сильным?
– Не особо. Зачем? – сгримасничал мальчик.
– Что значит зачем? Ты ведь должен освоить лихо.
– Лихо… Нарада! Как ты по-другому его называл? Скажи. Я забыл.
– Намерение, Ганимед. Лихо – это намерение. Так что хочешь не хочешь, а заниматься надо. Когда ты станешь взрослым, лихо тебе очень пригодится. Ты пойдёшь в армию, станешь сильным воином.
– Нарада! Ты что, забыл? Я уже в армии. Я же сержант.
– Да? – удивился монах. – И вправду забыл. Вас, мирварианцев, нелегко понять.
– Но ты же такой умный! – сверкнул большими глазами в сторону старика Ганимед.
– Умный-то умный. Дел просто очень много. Всего и не упомнишь.
– Ну давай я тебе расскажу! – воодушевлённо воскликнул мальчик.
– Расскажи, – улыбнулся Нарада и медленно отвёл взор в синюю небесную даль. Он стал задумчивым и даже серьёзным.
– У нас все служат в армии. Только мама не служит, и ещё несколько женщин из дворца. А
