Не бывать по сему,– выкрутил один из мужиков второму кукиш и тот явно обидевшись, схватил не соглашавшегося с чем-то за ворот косоворотки, в заплатах.
– А по сопатке ежели?– рявкнул он рассерженно.
– Пусти ворот, ирод. Сам не то схлопочешь,– отреагировал первый, наступая при этом ногой в лапте на ботинок Федора Леонидовича, не успевшего посторониться.
– Прощения просим,– тут же и извинился абориген, поклонившись в пояс.
– Я сам виноват – ротозей,– отозвался Федор Леонидович и спросил, пользуясь случаем.– Это что за город, братцы?– Вопрос им заданный буквально вогнал обоих мужиков в оторопь и они, забыв о разногласиях, вытаращились на него в четыре глаза, округлившихся от изумления.
– Аль с головой чего, болезный?– первым нашелся, что сказать тот, что совал кукиш своему спутнику.
– Да вот такая беда на старости лет. С памятью что-то. Иду, иду и вдруг раз – забыл. Где я, что я…– пробормотал Академик.– Вы уж не обессудьте, Христа ради.
– Блаженный,– вздохнул второй мужик.– Мне ба так. Забыть ба все. В Нижнем Новгороде ты, батюшка.
– А год, какой нынче?– Федор Леонидович решил воспользоваться до конца подвернувшейся оказией определиться, где он и в каком времени.
– О-о-о,– простонал сердобольно первый мужик, скребя бороду.– Совсем плохо с памятью-то у тебя, отец. Год ноне 7119-ый. Август месяц, число седьмо. А время вона на часовой башне узнаш, коль надоть.
– Спасибо, братцы. Дай вам Бог здоровья,– поклонился мужикам Федор Леонидович.
– Чудной какой. Да не на чем. Иди себе, убогий,– поклонились в ответ, мужики и зашагали прочь, продолжив незаконченный спор: – Отстань, Митька. Христом Богом прошу. Не доводи до греха. Где это видано чтоба за таку дрянь полтину платили?
– Сам ты дрянь. Такого полотна нынче не сыщешь. Даром отдаю,– кипел Митька возмущенно.– Тебе как свояку только и отдать готов за полтину. Всех ведь домочадцев в новые портки обрядишь. Соглашайся, Фролка. Потом жалеть ведь будешь. Ан поздно будет. Я ить любя-я-а.
– Любя-а? Ах, ты тать непотребный. Еще и язык повернулся так-то ляпнуть. Изыди от греха. Ох, не удержусь и со всем усердием поучу,– не соглашался Фролка с Митькой, полагая очевидно, что цена изрядно завышена,– Федор Леонидович, проводил взглядом аборигенов и затоптался у дверей. "Входить или нет"?– было написано у него на лице и эта дилемма возникшая, остановила его руку, готовую дернуть за витое кольцо, вытертое до блеска руками покупателей. Он уже определился во времени и пространстве, так что вряд ли хозяин торговой точки мог добавить что-то существенное. Все остальное нужно было как-то разруливать самому.– "Век семнадцатый. Почему семнадцатый? И что теперь делать?"– Федор Леонидович спустился с крыльца и присел на лавчонку из лесины, укрепленной на двух чурбаках, под перекосившимся окном лавки.– "Что-то произошло в системе. Аппаратура,
