Боярин-батюшка,– Фрол скинул поводья одному из холопов и семенил рядом с боярином.
– Так и чего ждешь? Пока я приеду и кнутом укажу в каку сторону их отправлять? Что это с ухом у тебя? Аль кто-то уже уму разуму с утра поучил?– обратил внимание Боярин на несоответствие ушей размерам у Фрола.
– Людишки тут непонятные объявились, Андрей Семенович. Дерзить принялись. Одеты чудно и говорят кактось странно,– наябедничал Фрол, тыкая пальцем в стоящих у ворот Силиверстовича и Академика.– Вона, сами взгляните. Обувка и одежка ненашенски. Уж не от Тушинского ли вора тут высматривают.
– Одежка? Необычна – верно. Ну, я и не такую чудную видывал. Что сами-то про себя сказывают?
– Гости, мол, и проездом, мол. Ищут постоялый двор, дескать,– не стал Фрол городить отсебятины, выложив все, что услышал.
– И с чего ты решил, будто они от тушинского вора соглядатаи?– Боярин отстранил в сторону суетящегося Фрола и направился к воротам.
– Здравы будьте, гости,– поприветствовал он стариков.– Я здешний воевода. Могу ли узнать кто таковы, по какой надобности в наш город пожаловали и надолго ли?
– Здрав будь, Боярин,– Силиверстович, на правах лидера, шагнул ему навстречу и, поклонившись с достоинством, выдал версию самую простую.
– Из Новгорода Великого мы с компаньоном. Купцы тамошние. Прибыли по делам торговым. Седмицу здесь, аль две пробудем. Меня Евлампием величают, а вот его Федором.
– Не через Москву ли к нам добирались, почтенные?– воевода рассматривал стариков с явным любопытством.
– Нет. Стороной ехали. В Москве нынче что делать? Разруха и ляхи,– выкрутился Силиверстович.
– Торговля – дело богоугодное и купцам мы рады, почтенные. Ополчение собираем и посему нынче каждый гвоздок в Нижнем ценим. Каким товаром обрадуете?
– Прикупить сами желали, но про ополчение ваше наслышаны. Земля слухом полнится и собрали от всей гильдии купеческой лепту посильную,– ответил Силиверстович.
– Так вы и с пожертвованием еще к нам припожаловали?– обрадовался воевода.– А ты что несешь на людей достойных, хороняка?– повернулся он к скисшему Фролу.– Проси немедля прощения за каждый рубль. Много ли собрали купцы Новгородские?– повернулся он опять к Силиверстовичу.
– Десять тысяч серебром,– ляпнул, не задумываясь тот, первую пришедшую ему на ум сумму и Фрол буквально затрясся. Десять тысяч раз просить прощения у купцов – эта перспектива его явно не радовала.
– И где же вы такую прорву денег держите?– насторожился воевода, осматривая внимательно стариков и не обнаруживая при осмотре поклажи.
– На пристане оставили. Караулят людишки надежные, боярин. Сами вот решили по Нижнему прогуляться. Осмотреться, да место подыскать для проживания,– Силиверстовича поймать на вранье боярину не удалось.– Определимся и заявимся к вам в Совет городской нынче же,– пообещал он воеводе.– А теперь прощения просим, не смеем отрывать вас
