28 августа. Сегодня предстоит спуск по таким же покрытым мхом глыбам, по каким мы поднимались вчера.
Через два километра вступаем в долину Нокёна. Это небольшая, но бурная речка, скачущая и пенящаяся по гранитным глыбам. Мичика храбро въезжает в воду, его конь все еще толст и крепок, но нашим это не по вкусу. Злая Рыжка Иннокентия, давно забывшая, как она бросалась на людей, била их копытами в грудь и кусала, падает в потоке. На ее вьюке положен пудовый мешок с образцами горных пород, вода подхватывает его и уносит. Чернов храбро бросается в воду и спасает драгоценный груз.
Еще два брода через Нокён, снова перевал; затем по крутому склону, покрытому мхом, мы сползаем к тому же Нокёну. Чудесная лощина, вся покрытая густой травой, раскидистые лиственницы у воды. Здесь останавливаемся на ночлег. Сегодня прошли только 12 километров, но надо подкормить лошадей: ночью на болоте они напрасно бродили в поисках травы.
Только на следующий день около полудня с обрыва плато мы видим наконец Чыбагалах: глубоко внизу он пересекает долину, подмывает утесы, бурлит. Эта река не меньше Мюреле. Прямо под нами луга, и на них у реки группа юрт.
В бесконечных горах на западе я опять стараюсь разглядеть пресловутое «коровье вымя».
Спускаемся к юртам, разбиваем возле них палатки. Лошадей привязываем всех в ряд у изгороди; теперь их только тридцать семь вместо сорока четырех, выступивших из Якутска. Вечером мы чувствуем себя по-праздничному. И стоит праздновать! Ведь мы надеялись попасть сюда через месяц, а шли два с половиной; предполагали пройти 700–800 километров, а прошли 1500; думали, что пойдем по низменностям, а пересекли столько хребтов, что потеряли им счет. Что бы ни предстояло впереди, цель достигнута!
Братья якуты Сорокоумовы только на следующий день явились с рыбалки, и я устроил им и их женам, сестре и матери подробный допрос. Первые сведения, которые они сообщили, были ошеломляющими. Оказывается, мы еще не дошли до места. В 1922 году Сорокоумовы жили не здесь, а в 12 кёсах выше по Чыбагалаху. В той юрте и был у них Николаев.
Значит, еще несколько дней поисков, а сегодня уже 1 сентября. Мичика заявил, что, если мы хотим выбраться из гор на наших лошадях, надо уходить отсюда не позже 15 сентября.
Все, что мы услышали дальше, совершенно отличалось от рассказа Николаева. Приехал он не в августе, а в сентябре, не втроем, а впятером, с небольшим отрядом. Юрты якута Ивана на Чыбагалахе нет, братьев зовут Сергей, Гаврила и Егор. С верховьев Чыбагалаха для отряда привели не ламута (эвена) Никульчана, как рассказывал Николаев, а Афанасия, и вел он их не до Момы, а всего два-три кёса, потом вел эвен Осип, потом, до Момы, – эвен Григорий.
Это сразу разрушило живописный рассказ Николаева о том, как старый эвен возил его туда и обратно по горам.
Остальное все в том же роде. Кажется, нет ни одного слова в рассказе Николаева, которое соответствовало бы действительности. Особенно важно, что нет такой реки, которая бы текла параллельно Чыбагалаху
