подойти к краю ядовитой расщелины, одно движение – и тот рухнет, но фортуна вдруг снова выкинула кунштюк. На помощь бойцу пришли товарищи. Да не пришли и вступились за друга с кулаками, а сделали это с безопасного расстояния и с помощью огнестрельного оружия.
Две пули ударили Лешему в плечо, а третья вскользь задела шлем. Сталкер на какое-то время «поплыл», потерял равновесие и начал заваливаться назад.
Единственное, что ему удалось, это схватить «бройлера» за разгрузку и сначала им прикрыться, а затем, когда под ногами осыпался край оврага, использовать противника в качестве подушки безопасности.
Уже в полете Леший умудрился подмять врага под себя, поэтому, когда сцепившиеся бойцы рухнули на острые камни на дне оврага, сталкеру досталось гораздо меньше, чем его противнику.
Автоматика боевого костюма, несмотря на встряски и пулевые повреждения, сработала штатно. Фильтрующая маска тотчас переключилась в изолирующий режим, а продырявленный участок брони затянуло толстым слоем активного пластика. Но вот чего автоматика не помогла избежать, так это нокдауна, в который на некоторое время провалился Леший. Все-таки пуля по шлему, а затем падение с двадцатиметровой высоты – это вам не прыжок с бортика в бассейн. Тело противника смягчило удар о камни, но не спасло от основательной встряски.
С полминуты сталкер беспомощно ворочался, с ужасом наблюдая, как тело врага медленно погружается в бурую кипящую грязь и как эта ядовитая жижа начинает расписывать уродливым узором собственную броню Лешего. Затем оцепенение прошло, импланты, как смогли, уняли боль в простреленном плече, а здоровая рука и ноги вновь начали слушаться.
Леший тут же принялся карабкаться по скользкому склону и торчащим из него кускам раскаленной породы наверх, навстречу нормальному грунту, черной грязи и дождю, который не долетал до дна этой расщелины, превращаясь на лету в ядовитый пар. Кроме перечисленных относительно приятных вещей наверху Лешего поджидали еще и неприятности вроде обозленных «бройлеров». Но драться с людьми и сражаться со стихией – это разные вещи. В первом случае имелся шанс даже против сотни, а второй случай не имел перспектив вообще. Из двух зол приходилось выбирать меньшее.
Подъем давался с трудом, здоровая рука и ноги то и дело соскальзывали, грунт осыпался, камни крошились, несколько раз Леший съезжал на дно, и ему приходилось начинать все сначала. Но сдаваться Леший не собирался. Это просто не имело смысла, а бессмысленность сталкер ненавидел больше, чем бесперспективную работу.
Прошло минут двадцать, прежде чем Леший все-таки добрался до края оврага. Ему оставалось совершить всего одно героическое усилие – и вот оно, спасение, но…
Нет, Леший не сорвался и не съехал в очередной раз на дно, однако и выбраться он не сумел. На правой ноге вдруг повисла тяжеленная гиря, которая намертво зафиксировала сталкера в положении сталактита, висящего на краю обрыва. То есть в положении совершенно
