особо не роднился.
Павел никогда не был женат. И детей у него нет – даже случайных.
Собственно говоря – мне непросто ввести в повествование этот пикантный момент, но я обязан – он никогда не вступал с женщиной в сексуальную связь.
Смею надеяться, это не последствия жизненной пришибленности (которой на самом деле в нём нет и в помине). Это сознательный выбор сильного человека, который строит свою жизнь по особому сценарию. Ради особой цели.
Что это за цель, вы узнаете по ходу повествования.
Именно после смерти матери он, менявший места работы чуть ли не каждый год, окончательно решился уйти на вольные хлеба – в зыбкую реальность спортивных ставок.
Впрочем, ставки – не самоцель. Он с лёгкостью обошёлся бы без них, если б появился другой источник дохода. Ставки нужны исключительно для того, чтобы поддерживать в жизненных кондициях физическое тело и оплачивать коммунальные счета.
Плоскость его устремлений – намного шире и величественнее.
Внешность?
Она обыкновенная, ничем не примечательная. Пройди он мимо вас, вы даже не обратите на него внимания. Рыхлый, седеющий, какой-то разобранный мужичок с блуждающим взглядом.
Лишь самые внимательные и проницательные, более обстоятельно и бедово погружённые в рефлексию, заметят в его телодвижениях и мимике некоторую нетипичность, характеризующую его постоянную внутреннюю сосредоточенность. Он куда серьёзнее, чем обыкновенный среднестатистический человек, почти не улыбается – и это невольно настораживает окружающих. Он из тех, в присутствии кого невольно напрягаешься, сам не понимая почему.
Что касается цвета его волос и глаз – то вы сами додумаете их. Описывать их – совершенно пустое занятие. Я никогда не понимал авторов, которые тщательно и скрупулёзно передают в тексте детали внешности своих героев.
Читатель всё равно придумает свой собственный образ.
Два
Я чувствую. Я всё чувствую… Эту скрытую неприязнь и брезгливость, которая успела зародиться у вас к Тимохину.
Поверьте мне, я ощущаю то же самое.
И вправду, кого могут вдохновить все эти придурки, имя которым легион, а перечень девиаций настолько широк, что не поддаётся каталогизации? Я сам перевидал их столько за свою жизнь, что не одну книгу можно написать. И никто из них не вызвал во не ни малейшей симпатии.
Обычно во всех этих душевных подвигах и попытках возвышения над бренностью нет ничего волнительного, праведного, истинного. Обычное бегство от жизни ограниченных людей.
Ну вот куда, как правило, пытается вырваться такой среднестатистический беглец?
Правильно, в религию! Или её подобие.
Мир ужасен, осознание его зыбкости и собственного неизбежного распада способно расплющить многих.
Собственно
