самые опасные из них.
Все мы приходим в этот мир не просто так, а для удовлетворения чьих-то потребностей. Для чего появился на свет Павел?
Чтобы его тихой и пришибленной матери не так тяжело жилось в этом мире.
Чтобы вместе с рождением ребёнка в её жизни появился какой-то смысл. Или его подобие.
Чтобы быть как все, потому что давление общества велико и человека, не похожего на большинство, оно выталкивает на обочину.
Стандарт человеческой жизни – брачный союз и дети. Быть незамужней в молодости простительно, а вот затем становится тяжелее. Человечество – стая хищников, оно не любит одиночек. Особь, не нашедшая пару, для них девиация, угроза. Можно быть некрасивым на лицо, вовсе уродливым в телесном строении, но это куда более простительно, чем быть одиноким.
Не замечали ли вы, что ребёнок, который отсаживается от одноклассников за отдельный стол, чтобы молча проглотить свои макароны с киселём, вызывает у вас наибольшее внимание и беспокойство?
Что он, выше всех себя ставит? Или у него какие-то проблемы? Почему он такой серьёзный и насупившийся, когда все смеются? Не болен ли он?
Человечество трижды право, проявляя столь трепетную заботу о ближнем. Стая не может мириться с чужаком. С тем, кто разрушит её целостность. С тем, кто заразит её болезненными сомнениями в правоте вожаков.
Я даже не особо злюсь за это на человечество, хотя всегда ощущал себя именно таким одиночкой и гадким утёнком.
Я даже предполагаю, что подобным образом время от времени ощущают себя все без исключения люди.
Собственное Я неизбежно родит такое чувство, потому что Я всегда отторгает коллективную целостность. Но вынуждено с ней мириться ради общего блага и спокойствия.
На самом деле я тоже не Бог весть какой бунтарь, я тоже мирюсь с коллективной необходимостью. А как иначе?
Я вскочил если и не на последний вагон общечеловеческой правильности, то на предпоследний, женившись в тридцать с лишним и заведя на четвёртом десятке детей. В этом отношении мы с женой похожи – она тоже подзадержалась с выбором спутника.
Зато сейчас мы предельно правильная и образцово симпатичная семья: не потерявшие друг к другу уважение родители и две умные, красивые дочери. Мы вписались в парадигму и, хотя семейная жизнь порой накрывает своей монотонностью и назойливо-прозаическим бытом, мы с супругой понимаем, что так всё-таки лучше, чем барахтаться по отдельности.
На нас никто не смотрит косо и – что гораздо хуже – настороженно и жалостливо. Мы стандартные, среднестатистические, обычные – и в этой обычности истинное спасение и успокоение.
Мать Павла, а звали её Марией Анатольевной (в девичестве – Колтунова), тоже удовлетворила базовые потребности в семье и ребёнке, без любви выйдя замуж за Серёгу-водилу, парня из соседнего микрорайона,
