шипит?
– Энергетик.
– А почему шипит?
Голос несколько секунд озадаченно молчал, а потом спросил:
– Ты не видела металлических банок?
– Видела, конечно! – возмутилась Рина.
– В которых напитки под давлением?
– Таких нет, – нехотя призналась она. – Нам не на чем было их изготавливать, знаешь ли.
– Понятно. Доберешься до Забрежья – угощу.
Он говорил так, будто у нее был шанс дойти до Забрежья и, кажется, не сердился. Рина вдруг поймала себя на мысли, что очень не хочет, чтобы он на нее сердился.
– Ты бывал в лабиринте? – спросила она, чтобы как-то поддержать разговор.
– В молодости.
– А сейчас у тебя не молодость? – рассмеялась она.
– Сейчас тоже молодость, но в ущелье я больше не хожу.
Рина прикусила язык, осознав, что едва не спросила почему. Куда уж ему теперь ходить?
– Давно у тебя… ну, протезы?
Голос некоторое время молчал, и Рину накрыла очередная волна стыда. Ну, кто ее за язык тянул?
– У меня стул скрипит, подкрутить нужно.
Сперва Рина не сообразила, что это значит, а когда до нее дошло, она медленно спросила:
– Так у тебя нет протезов?
– Не-а. Я пошутил.
– Ты идиот? – почти спокойно спросила она, разом забыв о неловкости.
– Слушай, ты была такая напряженная, что я решил разрядить обстановку. Ну, признайся, что, услышав про протезы, ты позабыла часть своих горестей, а заодно прониклась ко мне сочувствием.
– Вот теперь я точно доберусь до Забрежья и придушу тебя! – прошипела она, понимая, что впервые в жизни задыхается от ярости.
Голос весело расхохотался.
– Придурок! – крикнула Рина, задрав голову. Больше за весь этот день она не произнесла ни слова. Голос тоже молчал. Она слышала, как у него скрипит чертов стул, шипит очередной энергетик (и как еще сердце выдерживает?), иногда он кашлял и чем-то шуршал. Рина демонстративно молчала. Она была слишком зла.
Устраиваясь на ночлег, она поймала себя на мысли, что большую часть пути вовсе не думала ни о Тиме, ни о тварях. Вместо этого бесилась из-за дурацкой шутки и упрямо шла вперед без остановок. За это и поплатилась. Разувшись и оглядев ступню, Рина поняла, что натерла левую ногу. Наскоро обработав мозоль, она впихнула в себя лепешку и небольшой кусок вяленого мяса, запила водой и наконец легла, размышляя о том, что завт ра вряд ли сможет встать, а уж тем более идти. – Эй,– сердито позвала она, – сколько мне еще идти?
– Шесть километров, – тут же послышалось в наушнике.
Рина вздохнула и попыталась устроиться поудобнее. Ноги гудели от усталости, в горле першило, жесткий камень, кажется, впивался в тело каждым своим сантиметром. Рина вдруг подумала: может, она слишком бурно отреагировала на шутку? Ну и что, что до этого над ней особо не шутили? Это же было в Чаше. Там шутник мог и головы лишиться. Рина набралась храбрости и позвала:
– Эй.
