слева мелькнул провал лифтовой шахты – и очутился в заброшенном человеческом жилище.
Дверь вырвали с мясом давным-давно, беспощадно изуродовав проем, внутри царила полутьма, под ногами хлюпали черные затхлые лужи. Высились груды обрушившейся штукатурки и непонятного гнилого мусора. Свет проникал сюда через выбитые окна и большую дыру в потолке. Стены покрылись плесенью и голубым мхом, в углах колыхались заросли длинных полупрозрачных грибов.
Хриплый оглушающий грай, похожий на визг циркулярных пил, раздался совсем близко. Успев краем глаза зацепить мелькнувшие в дырах окон черные крылатые силуэты, я рухнул наземь. Показалось или нет, но птицы были размером с крупную собаку. Ничего себе! Стая пролетала где-то совсем рядом – я видел мелькающие на полу тени, слышал громкое хлопанье крыльев. Сомнений не осталось – они явно испытывали ко мне гастрономический интерес! Могут ли птицы проникнуть внутрь здания? Я надеялся, что большой размах крыльев не позволит им влететь через выбитые оконные проемы.
И напрасно! Одна из них с шорохом и яростным воплем протиснулась в окно, заметалась внутри помещения. Мимо меня промелькнуло серо-сизое веретенообразное тело, ударилось в противоположную стену, тут же развернулось ко мне. Птичка была размером мне по пояс, длинный клюв и трехпалые когтистые лапы выглядели устрашающе.
Молодой птар
Устойчивая форма А-Морфа. Стайная разновидность.
Ранг опасности: зеленый (незначительная угроза)
Ничего себе «незначительная»! Секунду мы смотрели друг на друга, а затем птар (или как там его) ринулся на меня как таран. Я едва успел отшатнуться в сторону, жесткое оперение оцарапало лицо, когти скрежетнули по стенам, оставляя на них нехилые борозды.
Но размеры птицы сейчас работали против нее, размах крыльев не позволял развернуться в коридоре. Она опять врезалась в стену и бешено заметалась в узком закоулке, попав в западню.
Я только сейчас понял, что у меня есть оружие. Даже два: нож в пристегнутых к бедру ножнах и пистолет, который прежний владелец тела так и не выпустил из рук. Уходя оттуда, я машинально спрятал его в кобуре-футляре, удобно сделанной под правую руку. Прежняя моторика тренированного организма действовала на уровне рефлексов, и это не могло не радовать.
Пальцы привычно сомкнулись на отполированной рукояти, словно пожимая руку старого друга. Большой палец привычно проверил, утоплен ли предохранитель, указательный мягко коснулся спускового крючка. Пистолет был необычно сбалансирован, и я подхватил его левой рукой под массивный толстый ствол.
Выстрел оказался почти бесшумным и не дал отдачи. Он снова отбросил птара в угол, взметнув тучу перьев. Гневно вереща, тот пополз ко мне, со скрежетом царапая когтями пол. Я выстрелил еще раз, другой, третий – птица все не унималась, пытаясь дотянутся до меня, хотя за ней уже тянулась широкая багровая
