Harland and Wolff для съемок фильма было построено несколько моделей судна разной величины. Самая большая – односторонний макет лайнера, высотой в восьмиэтажный дом – была воссоздана практически в натуральную величину. Все это хозяйство надо было где-то размещать.
Студия 20th Century Fox построила гигантский павильон на побережье мексиканского курортного города Rosarito и арендовала 40 акров водной поверхности. На берегу был вырыт невиданных размеров бассейн на 4 миллиона литров соленой воды. Модель корабля, которую должна залить вода, строили на дне этой бетонной чаши, на платформе с гидроцилиндрами.
Наиболее драматические эпизоды кораблекрушения и спецэффекты создавались с помощью компьютерной графики на 17 студиях, во главе с кэмероновской Digital Domain.
Кэмерон тщательнейшим образом готовился к съемкам, досконально проштудировал все доступные источники, с привлечением компетентных историков, изучил по минутам последний день на «Титанике». «Это не просто история, это трагедия, – говорил он. – И я чувствовал огромную ответственность, стараясь правильно всё передать». Однако не принимал, что его «Титаник» – фильм-катастрофа. «Это любовная история на фоне исторического события, – настаивал он. – И когда любовь Джека и Розы будет разрушена, зритель станет оплакивать её, как реальную трагедию».
Бюджет подлетел до 200 миллионов, сделав будущий фильм самым дорогостоящим по тем временам. Сказать, что руководство студии нервничало, значит ничего не сказать. Оно с готовностью разорвало бы контракт с неуправляемым режиссером и закрыло этот проект с сомнительными шансами на успех, да деваться было некуда, он слишком далеко зашел. Джеймс обещал даже отказаться от своего процента от сборов, что было бы лишь каплей в море. Чтобы выйти из трудной финансовой ситуации, 20th Century Fox была вынуждена пригласить к сотрудничеству своего конкурента – кинокомпанию Paramount Pictures.
Как мы знаем, Кэмерон их не подвел, в очередной раз превзойдя самого себя. К настоящему времени «Титаник» собрал более двух миллиардов долларов, имеет полторы сотни наград и номинаций и всемирную зрительскую любовь. Получая свои одиннадцать «Оскаров», он со сцены по-мальчишески выкрикнул реплику Джека: I am the king of the world! («Я – король мира!»).
Кэмерон сам выкладывается по максимуму и того же требует от своей команды. Работать с ним нелегко. Напряжение вокруг него зашкаливает. Его могут бояться и даже ненавидеть за деспотизм и требовательность, за невыносимые порой условия, в которых он заставляет работать. Но в конечном итоге каждый понимает – «ничего личного», все во имя искусства и качества, которое в кэмероновских работах, будь то художественный или документальный фильм, просто не может не быть на высоте, как правило – высоте заоблачной. Кэмерон считает, что «оправданием для плохого поведения» служит уже сама его профессия.
В чем оно заключается это «плохое поведение»? Говорят, например, что у деспота Джима, обладающего взрывным характером, всегда был наготове
