чудесной, по крайней мере в раннем детстве. Всю свою тоску и печаль отец сумел трансформировать в любовь ко мне. Часами читал мне перед сном, пока я не засыпала, без устали разрабатывал планы домашнего обучения, по первой просьбе готовил для меня блинчики с шоколадом, просматривал онлайн-уроки, чтобы научиться заплетать мне косички и красить ногти. Он так хорошо справлялся с ролью отца, что я иногда почти забывала скучать по маме. Почти.
Я выполняла задания, а он тем временем брался за целую вереницу удаленных работ – и бросал их. Онлайн-репетиторство, виртуальные консультации, служба поддержки клиентов, расшифровка аудиозаписей. Ипотеки у нас не было, потому что мама унаследовала дом от своих родителей, хоть в чем-то нам повезло (если везением можно считать тот факт, что оба ее родителя умерли совсем молодыми). Я же появилась у родителей в довольно зрелом возрасте, когда им было далеко за тридцать, и к тому моменту они уже успели кое-что скопить. Также помогла страховая выплата после маминой смерти. Однажды папа пытался все это мне объяснить, когда я спросила, почему ему не обязательно ходить на работу, как родителям Лиама. Но даже будучи ребенком, глупой я не была. Я знала, что счета требуют оплаты.
Единственной константой в жизни отца было писательство. Он всегда мечтал именно писать, хотя выбрал преподавательскую деятельность, потому что так было практичнее. Он говорил, что в его решении оставить работу в школе все-таки есть что-то хорошее: теперь меньше времени будет уходить на проверку контрольных и больше на писательство. Сначала он попробовал себя в жанре мемуаров о том, как отец-одиночка справляется с воспитанием дочери. Целый год он отправлял эту рукопись разным литературным агентам. Но никто ее не принимал. Тогда он решил попробовать вариант с детской книжкой с картинками, потом – с книжкой для детей младшего школьного возраста, потом среднего (его интересы развивались параллельно с моим взрослением). Приключения, фэнтези, научная фантастика, исторический роман, детектив. Он перепробовал все.
Более десяти лет сочинительства – но ничего так и не продалось. С каждым отказом папа все ниже опускал голову и еще на шаг отдалялся от меня. Я становилась старше и начинала понимать, что дело было не только в письмах с отказами. Казалось, что, чем больше проходит времени, чем сильнее отца накрывает реальность, тем сложнее ему притворяться, что все в порядке. Он скучал по маме (иногда я слышала, как он плачет посреди ночи) и беспокоился насчет денег. Однажды я подслушала его разговор с агентом по недвижимости по поводу продажи дома, но мы оба не хотели никуда уезжать. Это был ее дом. Если мама где-то и была, так это в нашем доме, и уж точно не у уродливого розового памятника на кладбище, к которому мы никогда не ходили. Я предложила папе отправить меня в школу, чтобы он сам мог снова начать преподавать, но он сказал, что лучше уж будет со мной дома.
А потом внезапно появилась надежда. Новая рукопись, самая лучшая из всех, что он написал. «Девочка в потустороннем мире». Идею он позаимствовал из одного задания
